- Я не мог на неё смотреть, понимаешь, не мог! - выкрикнул Василь в Ритино застывшее лицо. - Не мог смотреть, как она... меняется. С каждым днём - меняется! Как из неё уходит жизнь. Я просто не мог! Я так хотел её спасти, хотел, чтобы она жила...
- Я тоже хотела, - выдохнула Рита. И почувствовала в свое руке его руку.
- Она сама прогнала меня, когда поняла, что неизлечимо больна. Поняла, что умрёт. Просто сказала: «Уходи, я не хочу тебя больше видеть». Сама оформила развод. Не хотела, чтобы я вместе с ней мучился. Любила...
- А мне она сказала, что ты её бросил. Я тебя ненавидела, - призналась Рита.
- Ну, получается, что бросил. Понимаешь, наверное, ей так легче было - уходить. Чтобы никто о ней не плакал. Она сильная... была. - Голос Василя дрогнул. Помолчав, он продолжил.
- Она когда ресторан на торги выставила, не знала, кто его купил. Я до сих пор по кредиту расплачиваюсь, дом продать пришлось, а там мои родители... жили. Я когда его продавал, предателем себя чувствовал! Зато на лечение в Германии на два года хватило, у нас-то её никто не брался лечить, а там... два года жизни подарили!
Василь прикрыл глаза ладонью и замолчал. Повинуясь внезапному желанию, Рита запустила пальцы в его густой светлый чуб, разгладила сошедшиеся к переносице брови и осторожно положила ладони на его лицо, передавая ему, как солнце, живое тепло. И понимание. И - согласие...
- Гляди, гляди! Два часа толковали, друг дружке чего-то доказывали, аж кричали. А теперь, гляди - целуются! - переглядывались официантки. - На улицу идите целоваться, голубята, кафе закрывать пора....
Выйдя из кафе, они не сговариваясь дошли до конца набережной - и оказались там, где встретились. Выступающая в море ротонда, казалось, качалась на волнах, словно корабль. Ветер свистел как соловей-разбойник, срывал с волн пенистые гребешки, трепал лохматые пальмы, шумел в кронах высоченных платанов. Но они не замечали - ветра.
- А как ты меня узнал? Ты же не видел меня никогда! И не знал что я приеду...
- Ты на неё похожа. Не лицом, а... ну, я не знаю! Просто похожа - и всё! Она вот так же стояла бы на самом ветру и смотрела. Я специально в октябре приехал, чтобы... с ней побыть. Мне кажется, она здесь, только увидеть нельзя.
- А может, так и есть? - улыбнулась Рита.
Они стояли не разнимая рук, а рядом шумело невидимое в темноте море. Пахло водорослями и солью. Море ворочалось и бухало волнами в берег. Его не видно, но оно есть, - думали оба. И оба знали, что рядом с ними, так же незримо, стоит Алина.
- Я... пойду? - То ли сказала, то ли спросила Рита, и Василь согласно кивнул.
- Ты приходи завтра. Я ждать буду, - Василь с надеждой смотрел в её глаза. - Придёшь?
Рита не ответила. Да и что она могла ответить? Как могла остаться - с человеком, который любил Алину больше жизни - и теперь отчаянно цеплялся за осколки былой любви и стоял перед ней, потерянный и несчастный, согласный принять от судьбы - даже осколки. Она, Рита, была для него - осколком. Обрывком, клочком, лоскутком, обломком... И счастье будет таким - обрывочно-неполным, старательно склеенным из обломков чужого, которое - не сбылось и никогда уже не сбудется.
Она не позволит сотворить с собой такое, жизнь на задворках чужого счастья - не для неё. И не для Василя. Василь достоин большего. Его душа заживёт, не будет кровоточить и болеть, и сможет полюбить - по-настоящему, а не так, как её. Не так...
Рита открыла шкаф, сняла с плечиков платья. Собрала чемодан и вышла на балкон - посмотреть в последний раз на гору Демерджи, которую ещё называют Кузнец-гора, а они с Алиной прозвали носорожьей - за то, что «в профиль» гора напоминала носорожью добродушную морду с задранным кверху тупым рогом и толстыми губами.
Алушта, Алина, носорожья гора, бегущая вдоль дороги звонкая речка, пушистые акации и платаны-великаны. Прощайте! Мы больше не увидимся, я никогда не приеду сюда, где всё напоминает об Алинином последнем октябре, последней в её жизни осени, по-летнему тёплой и безмятежной.
Рита заперла дверь, сдала ключи дежурному администратору ключи на смешной бобошке, которая так удобно ложилась в ладонь, и зашагала через парк к троллейбусной станции.