Высокий, мощный, но не настолько как Тигр, и очень обаятельный парень стоит, привалившись к проёму лифта и не даёт дверям закрыться. У парня светлые вихрастые волосы, яркие голубые глаза и ямочки на щеках, когда он улыбается. А кажется, что улыбается он всё время.
И невозможно не улыбнуться в ответ.
— У меня имя есть, — хрипло повторяю второй раз за час.
Откашливаюсь. Только до конца взять себя в руки всё равно не могу.
Тигр играет роль триггера, которого ещё не было в моей жизни. Он провоцирует, вызывает самое плохое во мне, проверяет ежесекундно. И хуже всего, что я не прохожу эти проверки.
— Какая строгая, — расплывается в улыбке парень и протягивает мне руку. — Что, милахой совсем нельзя?
Боже, сегодня мне прилетают комплимент за комплиментом. Ведь ни разу в жизни меня не называли милой и всего пару раз красивой. Только за приятные словами я чувствую просто огромный подвох.
— Ирбис! — рык из-за его спины. — Руки убрал. Это моя добыча.
— Ты не Тигр, ты долбанный Шерхан, подполковник, — ни капли не смутившись, фыркает Ирбис. — Не бойся, милаха, солдат ребёнка не обидит.
Но руку убирает. Вместо этого встаёт поперёк лифтового проёма и жестом предлагает проходить.
А мои надежды испариться, пока Тигр занят, окончательно тают под дружелюбным взглядом Ирбиса.
И это тот парень, который якобы увлекается эскортом? Да от одной такой улыбки все девицы в радиусе километра должны падать штабелями. Просто за шанс угодить в объятия явного бабника и без всяких денег.
Меня Ирбис тоже впечатляет, но с Тигром ему не сравниться. Да и чувствуется во внешности тренированного рубахи-парня подвох. Не знаю почему, но что-то с ним явно не так. Хотя по белой футболке, обтянувшей накачанный торс и мощные бицепцы, тёмных джинсах и белых кедах так и не скажешь.
— Спасибо, — наконец, отзываюсь я.
И очень осторожно прохожу мимо, чтобы не коснуться Ирбиса даже полой пиджака.
Его взгляд закономерно зависает на обнажившемся крае белья, но ненадолго. Каких-то несколько коротких мгновений, и Ирбис снова смотрит мне в глаза.
— Олеся.
Я настороженно останавливаюсь посередине современной приёмной. Она правильной квадратной формы, с новомодным пластиковым столом со стороны панорамного окна. Никаких стеллажей и шкафов здесь нет. Есть диван, даже со стороны видно, что удобный. Есть пара кресел у стола, видимо, секретаря. Есть дверь в самом углу приёмной — её практически не видно, настолько она сливается со стеной.
Но, пожалуй, главное отличие приёмной от остального “Беркута” в том, что и она, и находящаяся здесь мебель выполнены в белых тонах. Только какие-то интересные кусты с широкими листьями по углам нарушают эту стерильную гармонию.
Впрочем, редкие золотые разводы находятся и здесь — на плитке пола и материале дверей.
— Ирбис.
Он останавливается в шаге от меня. Склонив голову набок и засунув руки в карманы, с интересом рассматривает. Взгляд Ирбиса ощущается как щуп, но не с сексуальным подтекстом, как у Тигра. Нет, этот просвечивает меня своими рентгеновскими глазами с целью узнать, чего от меня можно ждать.
— Или Лер. Но лучше Ирбис.
— Ты вернулся в себя, Лер? — насмешливо фыркает Лапочка.
Она выходит из кабинета, дверь которого так же скрыта, как и та, что в углу.
— Достаточно, чтобы в любой момент вернуться в тебя, — оскаливается этот балагур.
— Фи как некрасиво. Тигр, между прочим, рвёт и мечет. Мэрская дочка, за которой три дня смотрел Бурый с командой, исчезла вместе с нашими. Угадай, что это значит.
Лапочка обходит стол, набирает несколько слов на плоском белом ноуте.
— Грядёт пиз… — Ирбис тормозит и косится на меня. — Снова два месяца пахать без выходных и в две смены.
— Как бы два, а не полгода, — отзывается Лапочка, смотрит на него поверх монитора. — Вы же мальчики такие непредсказуемые. Как попадёт вам вожжа под член, плюёте не только на работу, но и на жизнь.
— Бурый бы не стал, — Ибрис хмурится.
Чувствуется, что это действие ему неприятно и непривычно.
— Угум, — издевательски улыбается Лапочка. — Одна радость, дочка пропала аккурат перед несостоявшимся похищением. Так что, может, и выедете на шее Тигра. Как обычно.
— Да я-то причём! Это даже не мой заказ.
— Как будто у тебя мало косяков из-за хвалёной вспыльчивости. Вы — красивая?
От смены тона, я не сразу понимаю, что Лапочка обращается уже ко мне. Вздыхаю оттого, что “красивая” явно пошло от Тигра.
— Я — Олеся.
— Очень суровая, — приставив ладонь ко рту, якобы шепчет Ирбис. — Но такая милаха.