— Не хотите отвечать — не надо. Из-за вас я опоздала на работу. Меня могут уволить! — срываюсь на крик.
Приходится потратить драгоценные секунды, чтобы откашляться.
Мне никак нельзя без работы. Наша квартира… та, в которой мы жили с Пашкой, принадлежала его родителям. Они сдавали её нам за более-менее скромные деньги, а плату принимали только из Пашкиных рук. Как же! Я же недостойна и, вообще, неряха и лентяйка.
А то что их драгоценный сынок жил за мой счёт столько лет, их не беспокоило.
— Ну и ладно! — чувствую, что истерика на подходе, но не могу себя контролировать. — Тогда я пошла.
Но, конечно, никуда я не двигаюсь. Потому что Тигр в мгновение оказывается рядом, рука смыкается вокруг моего запястья, а меня снова парализует его аромат.
— Сядь, Олеся Игоревна.
И тут я понимаю.
Глава 3
Мой взгляд цепляется за короткую стильную стрижку на тёмные волосы. Скользит дальше, по высокому лбу, тёмным бровям и правильному носу. Старательно обходит тёмно-серые глаза, замечает небольшую щетину и твёрдый, волевой подбородок.
Тигр обладает истинно мужской красотой. Мощной. Суровой. Дикой. Такой, что я всё время на грани невроза от двух раздирающих в разные стороны желаний. И я не вру, мне действительно хочется оказаться подальше от него. И в то же время снова ощутить на себе прикосновение сильной ладони.
— Вы сумасшедший, — натянуто улыбаюсь. — Поэтому и врачей знаете, удивительно только, что не в психдиспансере. Он вроде на два квартала дальше и…
Чем дальше говорю, тем больше понимаю, что совершаю ошибку.
Боже, да он убьёт меня одним ударом. И то, как Тигр надвигается на меня, особенно похожий на своего дикого тёзку, только подкрепляет уверенность.
Зажмурившись, шагаю назад, пока не упираюсь в кресло. Не удерживаю равновесие и некрасиво заваливаюсь назад. Ноги задираются выше головы, я ойкаю и наверняка свечу бельём на весь кабинет.
— Придурок, что, тебя бил? — вдруг вполне мирно звучит сверху.
А я не могу ответить, я судорожно одёргиваю костюм, который обнажил не только всё снизу, но и сбился, демонстрируя живот и часть груди.
Горло перехватывает спазмом. Мне дико неуютно рядом с ним, и ещё хуже то, что он видел меня всю!
— Отвечай.
— Что? — шёпотом.
В то время как слёзы жгут глаза.
Господи, я же была хорошей девочкой! Никого не обижала, никому не отказывала, помогала по мере сил и даже сверх их. Так за что мне это?
Сначала со своей…
Снова зажмуриваюсь, стискиваю челюсти.
Потом этот Тигр, которому вообще непонятно что надо. Да я в жизни не поверю, что его беспокоит моё здоровье. Скорее, он притащил меня в больницу, чтобы проверить, что я не заразная. Не накашляла вирусами на кожаный салон и огромную и блестящую махину, по ошибке названную машиной.
— Тебя били?
Подбородок внезапно вздёргивает вверх, я ахаю и широко распахиваю глаза. Хотя лучше бы нет, потому что серая сталь оказывается в каких-то жалких сантиметров от моих глаз.
— Н-нет. — Дёргаю подбородком, но он не отпускает. — Да нет же! Пашка… он нервный, несдержанный. Мог… — сглатываю. — Мог ударить кулаком по стене, но никогда…
— Рядом с твоей головой, да, красивая? — щурится Тигр.
В то время как в моей голове сумбур, разброд и шатания. Особенно яркие после его: “красивая”.
Щёки опаляет пожаром, становится душно и хочется ослабить ворот рубашки. Я не понимаю ничего и уже не уверена, что хочу понимать. Всё, что мне надо — это освободиться от хищного внимания, поехать домой, выплакаться хорошенько и что-то решать.
Но врать ему я почему-то тоже не могу. Кажется, что внимательный, проницательный взгляд вот-вот вытащит душу, разберёт на части, превратит её в хаос и вернёт обратно.
— Он бывает нервным и…
Я освобождаюсь так же внезапно, как оказалась в тисках.
— Естественно, — холодно усмехается Тигр, — слабаки, трусы и неудачники всегда нервные. Хоть какое-то оправдание собственной несостоятельности.
— Пашка не слабак! — забыв, что больше не нужна ему, вскидываю голову, по привычке защищая любимого перед всем миром. — И не трус. И…
— Не неудачник, я понял, красивая, — явно издевается Тигр и возвращается в своё кресло.
Разваливается с удобством, кладёт ногу на ногу. Чёрные, идеально вычищенные ботинки мгновенно бросают меня в панику по поводу своего вида. На обтянутые классическими брюками бёдра, ремень и идеальную рубашку я даже не смотрю.