- Ты… - почему-то она не услышала собственного голоса. А, конечно же! Она сорвала его криком, когда… Кстати, когда же это было?
- Тише, тише, - ну, да, уж Рем-то её услышит даже и без голоса. И, самое главное, всё правильно поймёт. За это она его и любит…любила. Когда же?
- Ничего не говори. Тебе тяжело.
Берта почувствовала, как по лицу против воли расползается ядовитая усмешка. Ого, оказывается, и на лице тоже есть мышцы! И они тоже могут болеть. Никогда бы не подумала…
- Заботишься о моём здоровье? - голос заметно окреп. Злость тоже иногда придаёт сил. - Зачем ты здесь, Люпин?
Ровный, спокойный, как перед смертной казнью, ответ.
- Ты - здесь. И тебе плохо. По-моему, ясно.
- Ишь, как заговорил…
- С кем поведёшься…
О, кажется, даже профессорам Защиты начинает изменять выдержка!..
- Уходи. Тебе нечего здесь делать.
- Уверена?
- Более чем. Я не хочу тебя видеть. Уходи.
Он укоризненно покачал головой.
- Не надо так, - помолчал. - Берта, ты знаешь, что с тобой произошло?
Попыталась засмеяться, но смех этот, глухой и придушенный, оборвался в самом начале. Больно.
- Догадываюсь…
- Так вот, послушай меня, пожалуйста, - Люпин заговорил быстрее, словно куда-то торопился. - В твоей жизни теперь многое изменится - и далеко не в лучшую сторону. Я знаю, я слишком виноват перед тобой, чтобы о чём-то говорить. Но и ты знай: ничто в целом мире не заставит меня от тебя отказаться. И даже если ты гонишь меня сегодня, завтра я приду сюда снова. В одиночку всегда трудно, даже если ты волк, - ох, как же она сейчас ненавидела этот его увещевающий тон! Если бы были силы, набросилась бы и заставила заткнуться…
- Ты так ничего и не понял, - нет, это точно не её голос, хриплый и слабый. - Ты ненормальный. Хотел сделать из уличной бляди хорошую девочку, да? - почти получилось усмехнуться. - Я и сама хороша… Думала, что мне по силам приручить зверя. Думала, что и для меня на этой планете возможно счастье. А чудес не бывает, Люпин! Ты же тоже об этом забыл…
- Как же ты устала, бедная моя… - никакой обиды или злости в голосе. И глаза, наверное, смотрят с этой проклятой жалостью. - Ты сейчас поспи лучше. А завтра я опять приду. Тогда и поговорим, - он снова очень осторожно коснулся её руки, прощаясь.
Ответом ему послужило тяжкое, затруднённое дыхание и её вздрагивающие ресницы. Берту хватило только на слабое: “Не трогай меня”.
…Нет, она не солгала ему. Сейчас, когда он ушёл, она поняла это ещё отчётливее. Ей становилось дурно от одного его присутствия. В руках его ей теперь всегда будут чудиться когти, а во взгляде когда-то самых любимых глаз - только звериная ярость и голод. Но хуже, больнее всего то, что он её той ночью н е у з н а л. Да, конечно, это полный абсурд, она была в курсе. Оборотень в полнолуние никого не узнаёт. Но всё же… Нет, она больше никогда не захочет его видеть…
Как странно не чувствовать своего тела! Берта догадалась, что это потому что её напичкали Обезболивающим и Снотворным зельями одновременно. Вообще-то так нельзя делать. Но Берта точно знала, что не примени целители оба эти препарата, она бы просто сдохла от болевого шока.
А так ничего, существовать можно… Как тряпичная кукла в белой коробке - вместо тела бинты, бинты…а голова - фарфоровая. Ей стало смешно.
…Подозреваемой - была, свидетелем - была. Теперь вот - потерпевшая.
Неизвестно, сколько она пролежала в полудрёме до того, как тихонько скрипнула дверь палаты. Берта открыла глаза. Посетитель, возникший на пороге, был столь неожиданным, что Берта аж привстала.
Вообще-то, Северус Снейп и сам толком не мог понять, какого чёрта он здесь делает. Передать нехитрый багаж Берты Лихт в больницу можно было и через камин. Письмо из Министерства магии - отправить с совой. Вот в этом письме и была вся загвоздка. Оно до сих пор жгло Снейпу руки. Да ещё никак не шёл из головы недавний разговор с Дамблдором.
Ну, началось-то всё с того, что после безобразной сцены у больничного крыла директор вызвал Снейпа к себе в кабинет и долго промывал ему мозги насчёт того, что Хогвартс - это особый мир со своими законами, и Министерство в его жизнь вмешивать не стоит. Что вопрос чести Школы должен быть первоочередным для всех членов коллектива; что Снейп, видимо, позабыл о своём прошлом, и, если так, то Дамблдор может ему напомнить, из какого дерьма зельевара вытащили… В общем, в конце этой тягостной беседы Дамблдор заставил его дать слово молчать о том, что сделал этот оборотень. Снейпу пришлось подчиниться - директор выглядел таким разозлённым, как никогда раньше.
Этим бы всё и закончилось, если бы не прилетевшая из Министерства сова с большим конвертом. А содержимое этого конверта выглядело следующим образом.
ДЕКРЕТ ОБ ОБРАЗОВАНИИ №20
В соответствии с законопроектом “Об ограничении прав и свобод популяции оборотней”, принятого 1 июня 1994 года, Министерство магии выносит следующие распоряжения, касающиеся Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс:
1. Во избежание возникновения опасности для учащихся данного учебного заведения категорически воспрещается принятие в Школу в качестве учащихся или сотрудников представителей популяции оборотней.
2. Особи, являющиеся на момент выхода Декрета учащимися либо сотрудниками Школы Хогвартс, должны быть немедленно удалены с территории Школы.
3. Сертификаты СОВ и ЖАБА, выданные Школой представителям популяции оборотней в год выхода Декрета, являются недействительными.
Подписано:
Начальник Отдела образования Министерства магии Эвелин Долорес Амбридж
Первый заместитель Министра магии Долорес Джейн Амбридж
Министр магии Корнелиус Освальд Фадж
После прочтения этого документа Дамблдор стал ещё мрачнее.
- Очень вовремя, - сквозь зубы проговорил он. - Н-да, жаль девчонку…
А вот Снейп был ошарашен. Это просто было…слишком. До такой степени легко и просто, с такой убийственной молниеносностью. Всего лишь какой-то кусок пергамента - и человека нет. Не в физическом смысле, хотя неизвестно, что хуже… Это ведь была только бумажка для Хогвартса, а есть же ещё неведомый законопроект… И означать это может только одно: куда бы Берта ни пошла после больницы, нормально жить она не сможет. Она теперь навсегда - отброс общества. И сделать ничего нельзя…
- Ну, что ж, - со вздохом произнёс Дамблдор. - Спорить с Министерством я не стану…
- То есть как это? - поразился Снейп. - Вы не вступитесь за неё?
Дамблдор постучал пальцем по пергаменту, лежащему перед ним на столе.
- Вы сами видели приказ, Северус.
- Но вы же прекрасно понимаете, что ей просто больше некуда деваться!
Директор поднял на профессора глаза, и Снейп изумился ещё больше. Никогда ещё ему не приходилось видеть во взгляде Альбуса Дамблдора этого чувства. А была в нём злость.
- А мне вы куда прикажете деваться? С Министерством у меня сейчас сложные отношения. Если я ещё и спорить начну, неизвестно, чем это закончится - и в первую очередь для Школы. Нет уж, раз пришёл приказ - мы обязаны подчиниться.
Снейп недобро усмехнулся.
- Помнится, ради этого паршивого волчары, который, как всегда, ни в чём не виноват, вы в своё время пошли на должностное преступление дважды…
- Северус, я уже объяснял вам. Ремус Люпин - случай редчайший, можно сказать, уникальный. Став оборотнем ещё в детстве, полностью сохранить свои магические способности - этого не удавалось никому! Ему необходимо было учиться. А эта девочка… Уж прости, но одной посредственной ученицей больше, одной меньше…
Профессор Зельеварения слушал, разинув рот. Такой откровенности от директора он не ожидал.
- Надо отправить вещи Берты Лихт в больницу Святого Мунго. И тут ещё письмо из Министерства для неё… - деловито заговорил Дамблдор.
- Альбус, я передам ей, - неожиданно для себя сказал Снейп.