- Что бы это могло быть?
- Яд, скорее всего, - пожал плечами тот.
Но времени, чтобы разглядывать склянку и ее содержимое, у Берты не было. Каждую минуту неровное поверхностное дыхание Снейпа могло прерваться, и Берта понимала, что не простит себе, если это произойдёт. Почему-то сейчас помочь именно этому человеку казалось ей невероятно важным.
- Я ничего не понимаю. Ни-че-го, - спустя два дня Берта сидела на кухне, и зубы её довольно заметно клацали о край бокала, сунутого ей в руки Сириусом. - Ран нет, его не били, последствий Круциатуса — никаких…
- Откуда тебе известно о последствиях Круциатуса? - уцепился Сириус. - Применяла?
- Читала, - буркнула девушка, уже гораздо спокойнее.
- А вот он — применял, - тоже спокойно произнёс Блэк. - Человек… Не человек он, а змея. Кстати, что там у него в склянке? Круто было бы, если он своим собственным ядом отравился…
- Там Волчье противоядие. Он нёс его Ремусу.
- Ты так уверена? - прищурился Сириус.
- Кому же ещё? - пожала плечами Берта.
- Полагаешь, у Волдеморта на службе нет оборотней? - Сириус усмехнулся.
- Полагаю, что вряд ли они принимают Волчье противоядие. Вряд ли Тёмный Лорд хочет, чтобы его слуги знали о возможности добиться равенства с волшебниками иным способом, кроме войны.
- Здорово, - похвалил Сириус. - Только всё это домыслы.
- Отчего же? Снейп шёл сюда, с Волчьим противоядием…
- При том, что Рема в штаб-квартире сейчас нет, и всему Ордену об этом прекрасно известно, - лукаво глянул на Берту Сириус. - Но это не повод, чтобы сидеть у его постели круглые сутки.
Берта подняла на него мрачные глаза.
- Это война, Сириус. Она не будет ни завтра, ни послезавтра, ни в будущем году. Она уже началась. Здесь и сейчас. Она вошла в этот дом. И мы больше не можем жить, как раньше. Сейчас нельзя придавать значение вещам, вроде школьной вражды.
- Да пойми ты! - взорвался Сириус. - Снейп — Пожиратель! Его подлый нрав я со школы знаю! Да он сдаст весь наш Орден своему господину, как только ему, Снейпу, это будет наиболее выгодно! Ты же ничего не знаешь!
- Я знаю, что он в Ордене, так же, как Ремус, и ему сейчас очень плохо. Остальное выяснится, когда он очнётся.
- Если очнётся, - ехидно поправил Сириус.
Берта вся сжалась. Это был её кошмар. Она холодела от мысли, что профессор Снейп может умереть вот так, в её присутствии, только потому, что она не сумела, не догадалась, как ему помочь. И ещё… Берте казалось, открой он глаза, и всё ещё можно будет поправить. Война, так близко подошедшая к порогу её…пусть не дома, но убежища, как будто отступила бы чуть дальше, стала бы менее реальной оттого, что Берта не увидела бы её первой жертвы. Как будто от этого меньшая опасность грозила бы её Ремусу.
Она понимала, что нечестно прятаться от самой себя. Что умрет Снейп или нет, ничего уже нельзя остановить, эта молотилка уже запущена, и скосит она, если не одного, так другого… Но чтобы принять это, у Берты уже не оставалось сил.
Снейп, между тем, не приходил в сознание. Мало того, к обмороку и неподвижности добавился жар, а по ночам — с бредом. Тогда Снейп начинал говорить — быстро, бессвязно, понять его было почти невозможно, ни смысла, ни логики его слова не несли. Они вселяли ужас, почти как картины магловского художника Босха, которые Берта когда-то давно мельком видела в каком-то журнале.
Снейп говорил о смерти, о загробных мучениях, которые ему мерещились, о том, что ему страшно, о демонах и дементорах, о пытках, о гадах, которые ползают по комнате, об огне, которым жгут его демоны, о смерти, о том, что ему страшно, страшно, страшно…
Берта не спала уже несколько ночей. У нее самой путались мысли. Минутами ей казалось, что она не здесь, не в Лондоне, на площади Гриммо, а в том среднеазиатском городке, в госпитале. Кругом тёмная южная ночь, в палате стонут раненые. Тот мальчик, что ходил с товарищем в разведку. Товарищу повезло — он умер, не доехав до госпиталя, а этого мальчишку спасли. Жизнь ему спасли, а руки и ноги — нет… Он всё звал: «Мама, мама…»
- Анна… - полувздохом-полустоном прозвучало рядом с Бертой.
Она вздрогнула. Нет, Снейп не очнулся. Просто задышал спокойнее и до самого утра уже ничего не говорил.
А утром в комнату вошёл Сириус. Картину он застал прежнюю: на кровати, разметавшись, лежал Снейп, рядом, на табуретке, ссутулившись, сидела Берта, прикроватную тумбочку занимали какие-то тряпки, чашки с разноцветными жидкостями, даже блюдце с двумя кусками сахара там было.
Обозрев сей натюрморт, Сириус кашлянул.
- Ты что, ему зелья давала?
Берта дёрнулась — видимо, он ее разбудил.
- Н-нет, - сонно-испуганно, - только травяной чай. С сахаром, вот, - она торопливо указал на тумбочку.
- И как он? - Сириус брезгливо покосился на больного.
- По-прежнему, - подняла на него Берта светлые несчастные глаза.
Что-то кольнуло Сириуса, знакомо, но непривычно. Прочувствовать до конца он не успел — Берта отвернулась и заговорила горячо и торопливо:
- И ведь это не яд, не отравление. Никакой динамики, понимаете? Ему не хуже, не лучше. Не живет и не умирает. Только мучается.
- Безоар пробовала? - напряг извилины Сириус.
- Где же его взять? - пожала плечами Берта.
- Да, дело, - согласился Сириус.
- Да и не яд это, - повторила Берта. - Травленые так не пахнут. Ну, понимаете, - поспешила пояснить девушка, - часть яда обычно выходит с потом. Есть, конечно, яды, которые усваиваются целиком, не оставляя следа. Но они быстродействующие…
- Ясно, - прервал её Сириус, которому вовсе не улыбалось вновь попасть на лекцию по Зельеварению. - Может, заклятие?
Берта решительно замотала головой.
- Нет. Точно нет.
- Откуда ты знаешь? Ты спец в тёмной магии?
- Не в этом дело, - поморщилась Берта. - Просто от него не исходит больше никакой магии, кроме его собственной.
- И что теперь? - тихо спросил Сириус.
- Не знаю, - глухо и отчаянно проговорила Берта.
Сириусу стало как-то не по себе.
- Сколько же можно из-за этого мерзавца… Да я бы его на улицу выкинул — пусть подохнет под забором, как ему и следует! - зло прорычал Сириус.
- Не смей, - негромко и предостерегающе сказала Берта.
Сириус внимательно посмотрел на неё. За эти несколько дней девушка будто ещё больше похудела, осунулась, лицо ее покрылось нехорошей сероватой бледностью, под глазами залегли глубокие тени.
- Послушай, если ты толком ничем не можешь помочь, пойди лучше выспись. Нечего себя изводить. От твоего сидения здесь ничего не изменится, - твёрдо сказал Сириус.
- Я не могу его оставить, - возразила Берта.
- Ладно. Я пригляжу за этим…за ним, - Сириуса передёрнуло. - Ты иди спать.
Берта вздохнула, как-то неловко встала с табуретки и так же неловко, покачиваясь, пошла к двери. Сириус внимательно следил за ней взглядом — и не зря. В какой-то момент она так сильно и нехорошо пошатнулась, что упала бы, не успей Сириус вовремя ее подхватить.
Давай лучше так… - он как-то неуклюже поднял Берту на руки. Мимоходом заметил, какая она поразительно лёгкая — кости да косы…
Берта удивительно быстро заснула, пока он её нёс. Проснулась, когда Сириус перекладывал её на кровать.
- Я вот все думаю…думаю…
- Что?
- Про мальчика. Он всё звал: «Мама, мама!» Понимаешь? Всё думаю и думаю…
Сириуса кольнуло еще раз.
- Понимаю. Собственные мысли с ума свести могут. А то и в могилу. Не думай сейчас ни о чём. Спи.
Берта спала целый день и ещё ночь. А когда проснулась утром, точно знала, что ей делать.
В гостевую комнату вошла ровно и спокойно, как хозяйка.
Сириус слово сдержал и спал тут же, трансфигурировав табуретку в некое подобие магловской раскладушки.