Косте Говорову было тринадцать лет, и он жаждал полной свободы от мамок-нянек. К счастью, сад позволял оставаться одному сколько угодно и делать что угодно. Например, выяснить, что случится, если в огонь бросить винтовочный патрон.
Костя развел небольшой костерок и полюбовался патронами. Их было пять штук. Четыре пригодятся на будущее, а один – для опыта.
Он бросил патрон в огонь, опустился на корточки и подсел к костру. Дым ел глаза, но Костя подобрался еще поближе и внимательно смотрел, как краснеет, раскаляясь от жара, головка патрона.
И вдруг…
Михаил Иванович, который пил чай в саду, торопливо пролистывая газету, услышал пальбу. Прислушался, пожал плечами: в лесу кто-то стреляет, что ли? И тут увидел сына, который еле брел, прикрывая одной рукой глаза: в грязной рубашке, весь чумазый, окровавленный, обожженный… Глаз заплыл!
– Котя… сынок… – пробормотал Михаил Иванович, задыхаясь. – Что случилось?!
– Я хотел салют приготовить, – всхлипнул Костя.
– Салют? – Говоров в панике ощупывал, осматривал сына. – Какой салют?!
Разжал его стиснутый кулак, увидел, что там, и спросил ошеломленно:
– Ты что, патроны в костер бросал?!
Мальчишка неловко пожал плечами.
– Тебя же убить могло! Ты что, не понимаешь, что ли? – И Говоров заорал что было сил: – Маргарита! Варвара!
Пришла с террасы, где, по обыкновению, читала, Маргарита:
– Что случилось?
Бросив взгляд на сына, она схватилась за сердце:
– Костя! Что это? – Кинулась к нему: – Кровь?!
– Кровь, кровь! – зло передразнил Говоров.
Варвара примчалась из кухни, принесла мокрую салфетку, Маргарита взялась отирать лицо сына. Костя взвыл.
Говоров смотрел на эту картину с жалостью и в то же время с отвращением:
– Он патроны в костер бросал! А вы куда смотрели?!
– Ой, недоглядели! – запричитала Варвара, втихомолку подумав, что беда, конечно, приключилась немалая, однако хозяин вечно упрекает, что хозяйка с домработницей больно уж ретиво «хороводы» вокруг Кости водят. А стоило на минуточку отвернуться – вишь, как надсаживается!
– Недоглядели?! – «надсаживался» Говоров. – Да он погибнуть мог!
Его аж трясло от злости. Бабы своими «хороводами» сделали из мальчишки полного идиота!
– Ты где взял патроны, а?!
– Л-лилька дала! – заикаясь, выкрикнул Костя.
Варвара всплеснула руками: откуда у девочки могут быть патроны, что ж так врать-то?! Ах ты, Котинька-Коток… Ну а Маргарите Васильевне, конечно, только дай! Ух, как заверещала!
– Вот видишь! Это все твоя Люлька, а ты на мальчика насел. Ты посмотри, там же кровь!
Говоров только головой покачал. Вроде умная женщина его жена, но при этом – дура дурой!
– Константин, я жду, – прорычал Говоров. – Ты где взял патроны?!
Костя покосился из-под материнских рук, так и порхающих над ним с салфеткой, и понял: снова врать опасно.
– В школе. Лёха у папахена стыбзил.
– У папахена? – снова заорал Говоров. – Что за блатняк такой?!
– Не кричи! – Маргарита смотрела на мужа как на врага. – Котя, Котя…
– Значит, так! – Говоров стиснул кулаки. – Со двора ни ногой. Возьмешь Пушкина – к завтрашнему дню выучишь наизусть. Про попа и про Балду!
Костя в ужасе смотрел одним глазом поверх головы припавшей к нему матери.
Говоров окончательно рассвирепел. Ну, сынуля! Вымахал выше мамки да тятьки, а ума нет! Вот правда что – толоконный лоб. К тому же врун!
– Еще раз наговоришь на сестру – выпорю! – вынес приговор Говоров. – Еще раз наврешь – выпорю! Увижу патроны – выпорю! Варвара! Отведи его в комнату, приведи в человеческий вид!
Толстуха приобняла Костю, бормоча:
– Господи, ну как же ты нас напугал! Ну как же тебя угораздило-то?
Маргарита плакала, но потихоньку: громко рыдать, видя мужа таким разгневанным, опасалась.
Варвара и Костя тем временем поднялись на крыльцо и столкнулись с Лилей, которая, размахивая скакалкой, бежала в сад. Увидев раненого брата, так и схватилась за него:
– Котя! Что случилось? Ну Котя!
– Доигрался твой Котя, – проворчала Варвара, в очередной раз подумав, что в этой семье все не по уму: девочка и мамашу, и брата ну просто обожает, а они на нее – фыр да фыр! Котька, вишь, и ответа ее не удостоил, а минуту назад перед отцом оболгал. Еще слава богу, что товарищ Говоров – человек понимающий, сына насквозь видит: вмиг смекнул, что врет. А вот коли бы при одной Маргарите Котька это сказал, Лиле досталось бы, ой досталось!
– Ох, – простонал Михаил Иванович, хватаясь за сердце. – Помру я с вами!