Прошлое перед мысленным взором промелькнуть не успело, настолько стремительно все произошло. Только резанула мысль: «Будет очень больно!..»
Потом был кошмарный удар. Полет сквозь лобовое стекло. И темнота…
Жизнь возвращалась в тело через неприятные покалывания в кончиках пальцев. Я вдруг осознал, что лежу навзничь на чем-то твердом и холодном, а в спину и затылок впились острые иглы. Однако, несмотря на явный дискомфорт, открывать глаза совсем не хотелось, потому как неожиданно ярко вспомнилась авария. Я, замирая от страха, никак не мог решиться шевельнуть ногами, вдруг они не послушаются.
Впрочем, боли совсем не было. Лишь тонко звенело внутри невесомой головы. Казалось, она сейчас оторвется, взмахнет ушами как крыльями и полетит по каким-то своим важным, не касающимся остального тела, делам.
Так и не разлепляя век, я осторожно ощупал себя. Не обнаружив никаких травм, неимоверным усилием воли все же заставил себя открыть глаза и подняться.
Вокруг от горизонта до горизонта раскинулось неухоженное поле, покрытое, словно недельной щетиной сухой стерней, по твердости и остроте, не уступающей гвоздям. Я лихорадочно озирался, пытаясь высмотреть остатки «Волги» и грузовика. Впрочем, не только разбитые машины, но и само шоссе тоже куда-то запропастилось.
Чем дольше я крутил головой, пытаясь зацепить взглядом хоть какую-нибудь знакомую деталь, тем сильнее накатывало ощущение нереальности происходящего. В какой то момент я даже подумал, что погиб в катастрофе и попал на «тот свет», но тут же отогнал подобные мысли, как явно бредовые.
В карманах куртки отыскалась нераспечатанная пачка «Кента» и новенькая зажигалка. Находки чуть приподняли мой жизненный тонус. Однако после вытянутой в четыре затяжки сигареты закружилась голова, и жутко захотелось пить. Жажда, в конце концов, и подтолкнула к активным действиям.
Мобильный телефон не пострадал, но индикатор показывал отсутствие сигнала сотовой сети. Без толку покрутив в руках аппарат, я сунул его обратно в карман, раздраженно затоптал окурок, и решительно направился на поиски самого завалящего ларька, где можно купить минералки.
Через полчаса прыжков по пересеченной местности, порядком утомившись и вспотев, я выбрался на разъезженную грунтовую дорогу. Пытаясь сообразить, откуда она здесь взялась, немного постоял, оглядевшись из-под ладони и переводя дух. Потом, прикинув, что дорога обязательно должна вывести к людям, направился в сторону, где по моим расчетам должен быть город.
Но время шло, а вокруг все также тянулось бескрайнее поле. Я начал потихоньку впадать в отчаяние, и даже хотел развернуться, чтобы идти обратно, когда из высоченного придорожного бурьяна показалась крыша кособокой хибары, непривычно покрытая черной, гнилой соломой.
Судя по виду, обитатели покинули жилище давным-давно, и поэтому соваться в него я не рискнул. Зато утешало другое – раз появились следы человеческой деятельности, значит, направление движения все же было выбрано верно. Не оставалось ничего другого, как продолжать поиски. Но стоило повернуться спиной к строению, как сзади, заставив вздрогнуть от неожиданности, меня окликнули сиплым голосом:
– Эй, паря! Постой!
Медленно обернувшись, я увидел непонятно где до этого прятавшегося невысокого, коренастого мужичка, до самых глаз заросшего огненно рыжей бородой. Но, радость от долгожданной встречи, оказалась явно преждевременной. Чем дольше я его разглядывал, тем меньше он мне нравился. Начиная с нелепого, какого-то карнавального одеяния, заканчивая липким холодным взглядом, от которого по спине бежали мурашки.
Однако, не подавая вида, что насторожился, я нацепил любезную улыбку и дружески протянув руку, шагнул к нему:
– Здорово, дружище! Вот ты то мне и нужен.
Мужик, несмотря на то, что первым меня окликнул, вдруг испуганно отпрянул, не отвечая на приветствие. Завертел головой, затравлено озираясь. А потом, неожиданно перекрестившись, со словами: «Прости, Господи…» – выхватил из-за пазухи громадный тесак.
Давным-давно меня учили защищаться от холодного оружия и казалось напрочь забытые за ненадобностью навыки сработали без участия сознания. Жестко заблокировав нож левой рукой, я изо всей силы влепил правый кулак в лицо нападающего.
Удар в нижнюю точку подбородка вещь крайне неприятная. После него противник не откидывается, а складывается вперед по ходу движения и, как правило, отключается. Получилось так, как доктор прописал. Незадачливый душегуб рухнул в колею как подкошенный.
Ощущая, как внутри все трясется от вскипятившего кровь адреналина, а правая кисть наливается пульсирующей болью, я обессилено опустился на корточки, опасливо поглядывая на неподвижное тело.