Но славился он не только идеально чистыми посудой и столами, которые давным-давно пропитались лавандовой свежестью. Нет, все было куда серьёзней. Главной отличительной чертой Краба были его бесценные советы. Всего одно слово, сказанное то ли невпопад, то ли случайно, обычно оказывалось бесценней исповеди местному капеллану.
Те, кто знал старика не первый год, не уставали поражаться его житейской мудрости, ну а остальные и вовсе приходили от короткого разговора в неописуемый восторг. И тем, и другим, Краб не раскрывал секреты своего мастерства. Говорил просто, морской кракен напел. Вот и все объяснения. И всё повторялось сначала. Плюнул — вытер, плюнул — вытер…
— Скажи Краб, а ты вообще веришь в судьбу?
Ольга редко пила горячовку. Обычно её вечерний рацион состоял из чая и крохотного кусочка капустного пирога. Но сегодня был особенный день. Или ночь. Какая, к подводным шепталам, разница! Медик хотела это сделать — и точка!
К счастью, сегодня в зале было немноголюдно, и портить ей такое прекрасное застолье на одного было некому.
— Зависит от ситуации, — буркнул Краб.
Выпятив губы, медик изобразила на лице уважение.
— Повторить?
— Не уговаривай, не откажусь.
— Вероятность существует всегда, — Краб осклабился, показав Ольге кривой ряд золотых зубов.
— Вот скажи, почему все так паршиво, а? Ну почему ты как одинокая лодка в океане. Всё куда-то стремишься, пыжишься, а толку ни на грош… Зачем нам всё это? Где справедливость? Вот сунешь голову под воду — красиво. Рыбки плавают, кораллы и все эта разноцветная мишура. А чуть глубже копни, залезь в расщелину, и побери его Глубина, хмарь, пустота и боль! Вот почему?
Кивнув, Краб отставил кружку в сторону, поправил красную бандану с черепом и уточнил:
— Ты ведь это сейчас про мужиков?
— Что?! — Ольга гордо вскинула голову и попыталась изобразить возмущение. Но было поздно, её уже раскусили как последнюю дилетантку в плане душевных разговоров.
Покачиваясь, она приподнялась и попыталась сфокусироваться на щетинистом лице Краба. Тот в данную минуту действительно имел огромное сходство с представителем ракообразных. Ольга грустно произнесла:
— И откуда ты у нас такой умный?..
— Ясно откуда, — старик весело подмигнул, — с небес свалился. Мы тут, голубушка, все оттудова. Сверху.
На пороге возникли двое. Посланники судьбы явились как раз вовремя. Переглянувшись, Хоаким и Михас сразу смекнули, что к чему, и поспешили на подмогу.
Ольга называла такие дни бабским мычанием, и её коллеги по команде предпочитали не спорить. Она ведь медик — ей видней. Вот и получалось, что раз в год, а иногда и чаще, Ольга впадала в подобную бессознательную меланхолию, и под действием горячовки выплёскивала на приятелей все накопившиеся страхи и сомнения. Только вот говорила она всё больше странными обрывчатыми фразами. Задавала непонятные вопросы, отделывалась расплывчатыми ответами. И в качестве награды получала вполне дежурные заготовки своих коллег.
Наутро никто ничего не вспоминал. Что поделаешь — Глубина! Она тётка серьёзная. С ней шутки плохи. И лучше один вечер перебороть её градусом, чем потом мучиться и хандрить тысячу часов.
— Ольга, ну кончай. Тебе на сегодня хватит.
Хоаким подошёл первым и осторожно взял женщину под локоть.
— На сегодня? — туманный взгляд запутался в хмуром лице стрелка.
— Он прав, подруга. Оставь стакан, а то такими темпами ты опустошишь всё хранилище, и мне ничего не достанется, — поддержал Хоакима Михас.
Одёрнув руку, Ольга фыркнула:
— Фи, вот ещё! И не подумаю. На твой век горячовки хватит, не переживай. А будешь канючить, заберу ключ от шкафчика со спиртом. Это все-таки медицинский инвентарь!
Михас смущенно отступил и виновато посмотрел на присутствующих. Но, ни Крабу, ни Хоакиму его секреты были неинтересны.
— Брось дурить говорю! Живо в койку! Завтра трудный день, — настаивал на своем стрелок.
Ольга вновь надула губы и перевела взгляд на старика.
— Ты их тоже слышишь, Крабик? Или это моё больное воображение?
Старик взял в руки очередной стакан и понимающе кивнул.
— Они вот говорят: сегодня, завтра, послезавтра, утро, вечер… А где они? Где, я спрашиваю всех вас, эти дьявольские дни? Только часы! И ничего больше! Все измеряется в этих паскудных часах. А я привыкла видеть солнце. И понимать, что, когда оно взошло, наступил новый день. Ни час, ни десять, ни сто!.. А день, обычный день, полдень, вечер, и только потом ночь. А здесь всегда ночь! Понимаешь?! Ночь! Будь она проклята на веки вечные! Ночь…