Очень вряд ли, что Эвин сошел с ума и собственными руками решил похоронить покой своей страны, за который сам же чуть ли не ежедневно обнажает меч вместе с другими воинами в своей армии.
Значит… Эвина предали?
И, похоже, не его одного, потому что всех демоны, которые выползают наружу, другие механикусы тут же загоняют в громадные кованные клетки, и как ужасные шипящие и воющие гроздья, цепляют к гондолам летающих кораблей, которые стройными рядами уносят куда-то свой страшный груз.
Кто-то предал Эвина, и заставил лучшую и самую сильную — непобедимую! — часть его армии, обернуться против него.
Кто-то разламывает Печать и заставляет мой народ идти на заманчивый зов, чтобы потом сажать в клетки и… что? Заставлять делать то, что прикажет этот «невидимка»?
Воздушные лорды? Иначе зачем бы рисковать своей единственной ценностью — своими кораблями?
Это все как-то связано с герцогиней.
А значит, я должна хотя бы попытаться достать ее первой.
Нужно лететь в Горностаевый приют, и молить Плачущего, чтобы по какой-то причине она была там.
Потому что все это очень похоже на спланированную и развязанную ее рукой войну.
Глава шестьдесят четвертая: Сиротка
Но добраться до Горностаевого приюта все равно оказывается не так просто.
Даже по воздуху.
Точнее — тем более по воздуху, потому что небо буквально заполонили летающие корабли. Некоторые таких огромные размеров, что в несколько раз превосходят дракона, на котором летала Владычица. Нам с Малышом приходится буквально взбираться за облака, чтобы теряться и путать следы в густых сизых тучах, из которых как будто вот-вот хлынет дождь. Только почему-то пахнут они не предвестником ливня, а предвестником бури, которой ничего не стоит выжечь целые города.
У меня самое неприятное предчувствие, какое только может быть.
И дело даже не в том, что мир как будто совсем переменился, и теперь не понятно, где Тьма, а где — Свет.
Дракон делает крутое пике, и я не падаю только потому, что с самого первого момента, как взобралась ему на спину, держусь в «гриву» из последних сил. Даже если ноги изредка теряют опору и предательски скользят по гладкое чешуе. Мы стремительно влетаем в густое темное облако, где едва вообще возможно дышать. Здесь противно воняет тяжелым газами, как будто кто-то сверху накачивает небо горючими смесями.
— Смерти моей хочешь? — шепчу скорее одними губами, и Малыш трясет головой, удерживаясь в воздухе в невесомом парении.
Он слегка косит в право, и я медленно поворачиваю голову, затылком чувствуя, что не увижу там ничего обнадеживающего.
В газовом облаке что-то есть.
Что-то настолько огромное, что в дырах рваных облаков мелькают лишь тяжелые черные пластины, покатые, словно ими обито брюхо древнего Левиафана, о котором я читала только в легендах о сотворении мира. Что бы там ни было — оно огромное, колоссальное.
Я даже не хочу представлять его размеры, но судьба решает за нас, потому что впереди появляется небольшой просвет и громадина вальяжно, как хозяин неба, вплывает туда всей своей «тушей», красуясь в лучах невыносимо красного закатного солнца.
Если это и летающий корабль, то он просто… ужасен.
Черный, с длинными колоннами дымящих труб, высокими черными парусами, часть которых покрыта красными витиеватыми крестами, пронзенными тремя мечами. Я уже видела такой. Кажется, в одной из Хроник, которые читала в монастыре, была гравюра о первом сражении с Вольными народами поднебесья. У одного, самого отчаянного капитана, был такой же крест на флаге, но с одним мечом. К концу битвы его флаг был весь в дырах, но храбрый капитан все равно не сдался и даже когда падал, направил свой корабль на арию Артании.
Кажется, в Хрониках было написано, что с тех пор этот герб стал символом непримиримой борьбы Свободных Лордов.
И если это так, то падение этого корабля, увешанного огромными шарами, способно запросто стереть с лица земли сразу всю столицу.
Дракон снова делает крен, на этот раз — в противоположную сторону, и я снова мысленно показываю ему место, куда нам нужно попасть. Никак иначе мне это не сделать, потому что те два раза, когда меня привозили и забрали из Горностаевого приюта, это было через Врата, и все, что я могу «показать» — пики роскошного замка, зеленые рощи и высокие снежные пики золотоносных гор.
Но, проходит совсем немного времени, и вереди я вижу именно этот пейзаж — и те же рощи, и те же горы. И золоченые пики замка, которые покрылись закатным багрянцем. Я приказываю дракону лететь ниже, и он послушно опускается на подходящую высоту.