— Это еще что такое? — слышу взволнованный голос Эвина, когда он, так же как и я, задирает голову вверх.
Там что-то есть, высоко за облаками, которые как будто нарочно нагнали со всей Артании.
Герцогиня на земле оживленно шевелится, если, конечно, так можно сказать о ее попытке освободить руки из веревки. Слабые и никчемные попытки, но дело не в них, а в том, что она тоже слышит этот скрип, и он, в отличие от нас с Эвином, заставляет ее воодушевиться.
Значит, нам это, чем бы оно ни было, не сулит ничего хорошего.
— Рэйвен, послушай! — Тиль, забыв о том, что минуту назад собиралась предать меня всем мыслимым и немыслимым пыткам, сжимает пальцы у меня на локте. — Я видела кое-что! Это нужно остановить! Сейчас! Здесь! Потому что…
Она быстрой, но на удивление внятной скороговоркой рассказывает о сломанной Печати, о механикусах, которые хватают демонов и тащат их на корабли Воздушных Лордов. И в конце о какой-то громадине, которая летит в сторону столицы. Я задаю пару наводящих вопросов о том, как эта громадина выглядит, и девчонка быстро на них отвечает, правда, теперь нам приходится перейти на крик, потому что шум становится сильнее.
— Это Ярость, — мрачно озвучиваю свои подозрения. Возможно, не все детали из описания совпадают, но я видел эту штуку много лет назад, и тогда она была только в «зародыше» — один деревянный каркас и огромные, наполовину обвисшие паруса.
Тогда Эвин разделался с Воздушными Лордами, а заодно избавился от герцога, чье рощи были самым идеальным источником древесины, чтобы построить такую громадину. При ее габаритах, с учетом смертоносного груза, Ярость бы просто не взлетела, если бы ее сколотили из тех пород дерева, которые растут на Летающих островах.
Но, похоже, на этот раз все получилось.
— Проклятье, — шипит Эвин — еще один невольный слушатель рассказа Тиль. — Чтоб меня Бездна… гмм…
Он косится на монашку и придерживает ругательства при себе.
И все-таки, кое-как, цепляясь за прутья клетки, встает на ноги. Еще шатается, но держится вертикально, что уже неплохо. Тиль поворачивает голову, но я предотвращаю ее попытку сделать шаг, чтобы ему помочь.
— Не надо, — говорю скорее одними губами. — Не забывай, что он все еще — Его Величество Эвин Скай-Ринг, а не побитая собачонка, которой нужно перебинтовать лапу.
На самом деле, Эвин действительно выглядит отвратно, но я точно помню парочку случаев, когда даже мой неугомонный оптимизм пасовал, глядя на его раны и вывернутые наружу, простите боги, кишки. Сейчас точно не все так трагично.
Тиль с недоверием поглядывает сначала на меня, потом — на мои пальцы, обернутые вокруг ее запястья. Хмурится, но не пытается избавиться от моей хватки. Я нарочно «цепляю» ее взгляд и сжимаю запястье еще увереннее. Знаю, о чем она думает.
И хоть сейчас совсем не время и не место, и я наверняка буду выглядеть оболваненным идиотом, но — кто знает? — сколько времени нам отведено?
Я медленно поднимаю ее исковерканную Тьмой руку, скольжу ладонь вниз, чтобы переплести наши пальцы. Странно, но даже почерневшая, покрытая ужасными наростами и с длинными когтями, ее ладонь все равно кажется маленькой и слабой.
— Нокс, что вы… — Тиль удивленно распахивает глаза, когда я подношу ее ладонь к своим губам и мягко целую выпирающие, острые костяшки пальцев.
— Рэйвен, — поправляю ее.
В грохоте и скрипе наши голоса теряются напрочь, но мы все равно слышим друг друга.
Романтичная чушь, но она все-таки случилась в моей жизни.
Глава шестьдесят седьмая: Герцог
— Это плохая идея, — слышу недовольный шепот Эвина нам с Тиль в спину, когда мы собираемся взобраться на ее дракона. — Мне она не нравится, Нокс.
— Есть запасной вариант? — переспрашиваю, не поворачивая головы.
То, что идея паршивая, я понял сразу, когда Тиль в двух словах описала летающую смерть. Сразу было ясно, что ее придется остановить здесь и именно нам, потому что, какой бы сильно ни была армия Эвина, в ней не было летающих кораблей и битву в воздухе мы бы проиграли еще до того, как вступили в нее.
А у Тиль — целый ручной дракон.
Это в любом случае лучше, чем летающий корабль, который все равно не смог бы подлететь незамеченным достаточно близко.
Пока она взбирается ему на спину, я держусь подальше, чтобы не дразнить зверюгу своим запахом. Вряд ли моя м аленькая отважная монашка даст ему меня сожрать, но кто знает, сколько и каких частей тела он успеет мне откусить, прежде чем она меня отобьет?
Храбриться и валять дурака, как будто мне все равно — единственная броня, которая у меня осталась, и добровольно я с ней не расстанусь.