Я отвечаю невнятным «да» и опускаю взгляд на браслет.
Потираю пальцем выложенный рубинами лепесток цветущей вишни.
— Никто не думал, что Его Величество сделает этот шаг! — снова восторженно шепчет Примэль, и бесцеремонно вертит мою руку, чтобы рассмотреть браслет.
Потом, когда немного приду в себя, я найду подходящие жесткие слова, чтобы дать понять, что хочу видеть ее лишь фрейлиной, а никак не подругой. Но сейчас лучше вообще помалкивать, чтобы не наболтать лишнего.
— Красивый… браслет, — выдавливаю из себя, потому что совсем никак не отреагировать было бы странно. — Его Величество очень щедр.
— Щедр? — Примэль округляет глаза. — Матильда, это же Знак Собственности Скай-Ринга! Король заявил на тебя свои права — как на избранницу, как на будущую жену и как… — Она густо краснеет. — Как на женщину. Теперь ни один мужчина не сможет до тебя дотронуться. Никогда. Пока этот браслет на твоей руке.
Я не знаю почему, но в ту минуту, когда Примэль говорит о том, что отныне я под запретом для всех остальных мужчин и их прикосновение, я вспоминаю пальцы Рэйвена у себя на лодыжке в тот вечер, когда он обрабатывал рану у меня на колене.
И вслед за этим воспоминанием — другое, когда мы были так близко, что его дыхание шевелило мои растрепавшиеся волосы.
— Это, должно быть, какая-то ошибка, — бормочу я, одновременно пытаясь стащить браслет с руки.
Эвин одел его так запросто — я и глазом моргнуть н успела.
Но как только пытаюсь высвободить запястье — руку как будто сводит судорога, а метал лишь сильнее сжимается, практически врастая в кожу.
— Ты что, с ума сошла! — громким шепотом останавливает Примэль, и сама же отводит мою руку. — Это запрещено! Если браслет исчезнет с твоей руки — король об этом узнает. Знаешь, что будет?
Я морщусь, предугадывая ответ, и Примэль полностью оправдывает мои ожидания.
— Сама подумай — зачем молодой женщине снимать Знак собственности короля? — Примэль разглядывает украшение уже без особого рвения. — На твоем месте я бы хорошенько следила за тем, чтобы он, ни приведи Светлые боги, не исчез с руки, потому что это все равно что подписаться в измене Его Величеству.
Я не хочу знать, каким таким магическим или иным образом Эвин узнает, если браслет исчезнет с моего запястья, но от мысли, что герцог больше никогда… даже пальцем… или вздохом.
Внутри просыпается жуткая пустота.
— Хочу посмотреть комнату! — говорю так громко и резко, что моя фрейлина вскидывает голову. Задираю нос, изображая самое большое счастье, которое только испытывала в жизни. Наверное, так и должна себя вести счастливая избранница короля Артании. — Надеюсь, там и правда много цветов.
Глава двадцать пятая: Сиротка
Примэль не преувеличивала, когда говорила, что корзины и вазы с цветами занимают все свободное пространство покоев невесты Его Величества — моих покоев.
Комната поистине огромная и, к моему огромному облегчению, очень светлая, с большим круглым балконом, на котором есть все — и диванчик, и кресла, и резной столик, на котором стоит большая фарфоровая чаша с фруктами. Вид с балкончика тот же, что и с галереи — на благоухающую цветущую долину реки. Кажется, если хорошенько прислушаться, можно поймать далекое журчание воды, и едва слышный шорох опадающих цветочных лепестков.
А еще у меня поистине королевская кровать под шелковым балдахином, громадный шкаф, туалетный столик в перламутровой отделке. Еще есть большой стол с письменными принадлежностями, прикроватные тумбы на тонких ножках.
А за аркой справа — огромная купальня, с выложенном прямо в полу бассейном.
Он как раз полный до краев, и над безупречно чистой прозрачной водой поднимается густой пар. Но я не видела девушек, которые бы носили кувшины с водой, хотя чтобы наполнить такую «посудину» им пришлось бы потратить на это несколько часов.
Еще одно чудо техники — эксклюзивно для Его Величества Скай-Ринга?
— Я могу помочь тебе принять ванну, — крутится рядом Примэль. — Это тоже моя обязанность!
Начинает раздражать, что она все время где-то поблизости, как будто знает, о чем я думаю и чего хочу. А может, правда знает? Лу’На наверняка не поскупилась на тузы в рукаве для своей шпионки. Наверняка где-то разжилась фокусами, раз вдруг настолько осмелела, что стала шастать к Эвину как к себе домой.
— Разве у меня не должна быть горничная для такой работы? — Я нарочно говорю с выразительной неохотой подпускать Примэль настолько близко. Нет, конечно, шею она мне вряд ли свернет, но может что-то подсыпать в воду или вытворить любую другую дрянь, после которой я буду послушнее марионетки.