Но, несмотря на это, Тиль смотрит на меня в упор.
Без отвращения и даже не падает в обморок.
Возможно, я льщу себя надеждой, но в ее зеленых глазах… желание прикоснуться?
Нужно вернуть мысли в прежнее русло, потому что голова демонов во мне еще слишком слышны, а мысли о мокрой монашке и о том, что ее одежда настолько просвечивает, что я могу видеть оттенки ее груди, определенно не способствуют успокоению.
— Тебе придется стать герцогиней Лу’На, Тиль. Заменить ее собой, раз уж какой-то непонятной воле богов было угодно сделать вас настолько… похожими. Это лучший выбор для всех — Эвин получит добрую и отважную жену, богатые земли, древесину для воздушных кораблей и золотые рудники. А ты… больше никогда не будешь голодать.
Только после того, как слышу этот собственный монолог, до меня вдруг доходит, что я собираюсь сделать на самом деле.
Я должен отдать ее Эвину.
Отдать мою малышку с ее скромные колени и стыдливые веснушки другому мужчине.
Своему лучшему и, вполне возможно, единственному другу.
И провести остаток дней, выкрикивая «Свет храни королеву!», глядя на то, как она будет целовать Эвина, сидеть рядом с ним на балах и приемах, и рожать ему наследников.
Ему.
Не мне.
Эта мысль ложится на плечи непосильной ношей.
Кажется, я даже немного сутулюсь под ее весом.
— Вот, значит, какой у вас план, Нокс, — тихо, с отраженным от воды эхом, размышляет Тиль. — Очень… по государственному.
Ей удается найти то самое слово, которое звучит хорошим оправданием моей глупости.
Или трусости — размышлять об этом можно долго.
— Это самый правильный выход, Тиль.
— Только вы забыли о еще одном участнике вашего грандиозного плана, Нокс. Отвернитесь, мне нужно переодеться.
Я снова поворачиваюсь спиной. Это приносит пусть небольшое, но облегчение — пока я ее не вижу, желание обладать еще можно контролировать.
Плеск воды, легкие мокрые шаги, шорох одежды.
— Вы можете повернуться, герцог.
На ней одна з тех теплых накидок, которые я видел на лежанке в углу.
Только благородные дамы заворачивают в них лишь плечи, а Тиль спряталась вся, до самого кончика носа.
И моргает часто-часто, обжигая зеленью взгляда.
Хаос, я не знаю, смогу ли…
— Какую роль в ваших государственных планах, герцог, вы отводите настоящей герцогине? — У нее сухой тон без намека на эмоции.
— Тебя это не должно заботить.
— Ваша Светлость, коль скоро я, благодаря вашим усилиям, стану королевой Артании, потрудитесь изжить фамильярности и более мне не «тыкать».
Если бы словами можно было бы высушивать воду, то одной этой фразы хватило бы, чтобы превратить Ледяной океан в мертвую пустыню.
— И я настаиваю — ваши планы, герцог. Или катитесь вместе с вашими демонами… прямо в Бездну!
«Боюсь, меня там не встретят с гостеприимными пирогами», — мысленно отвечаю ей.
— Тиль, я думаю, вы уже достаточно… гммм… взаимодействовали с герцогиней, чтобы понимать, насколько она опасна и кровожадна. Уверяю, в ее планы не входит и никогда не входило оставить вас в живых после того, как вы сыграли свою роль. Так что…
Развожу руками.
Все же понятно, или я должен озвучить конкретный способ? Ничего оригинального. До недавнего времени я бы за все золото мира не отказался от удовольствия перерезать ей глотку собственными руками, но теперь даже не хочу знать, как это случится. У меня есть Зрячие — кто-то из этих ребят выполнит работу быстро, бесшумно и аккуратно.
— Она приходила в Черный сад, — сквозь свои размышления, слышу новое откровение Тиль. — К Эвину. Вероятно, у них было достаточное теплое общение, раз после него он решил н тянуть с объявлением помолвки и надел на меня вот это.
Она накрывает браслет ладонью.
— Это все? — Я абсолютно не удивлен.
— А это мало? Лу’На не делилась со мной этими своими планами, и ей, похоже, плевать, что меня могли разоблачить.
— Это очень в духе ее гнилого папаши — никогда и никого не посвящать в свои планы, даже самых близких приспешников, потому что на самом деле он всегда думал лишь о собственной выгоде, заранее зная, что все его союзники так или иначе потеряют головы. Но, полагаю, — указываю взглядом на подарок Эвина у нее на запястье, — это в ее планы точно не входило, потому что теперь она вряд ли сможет прикинуться вами без страха разоблачения. А если бы она не боялась признать вас обманщицей, то и действовала бы в открытую. По какой-то причине, Тиль, вы ей все еще нужны.
— Она попросила короля сделать баронессу Примэль Ла-Форт моей Первой фрейлиной.