Нужно признать, что рядом они наверняка смотрятся идеально — оба высокие, оба опасные и неприступные, и как-то по-особенному красивые.
— Я слышала, — Примэль переходит на шепот, — что графиня везде и всем хвастается, что их с герцогом свадьба случится в ближайшее время, и она приехала именно по этой причине.
Свадьба.
Меня немного знобит от одной этой мысли и как бы я ни старалась, мне от нее не избавиться.
Логично, что, когда мужчина и женщина связывают себя обещаниями, рано или поздно они поженятся. Остается лишь надеяться, что это случится после того, как настоящая Матильда Лу’На займет мое место и я смогу ухать далеко-далеко. Достаточно далеко, чтобы не знать и не слышать, как проклятый герцог произнесет брачные клятвы.
— Пойдем! — Примэль уверенно хватает меня за руку и тянет куда-то в арку, где разместились красиво украшенные столы, до верху заставленные серебряными и золотыми блюдами с разными деликатесами. — Ради Королевского фуршета стоило помучиться и натереть мозоли новыми туфлями.
Вельможи уже стекаются сюда нестройной рекой, а через минуту появляется и сам король.
В сопровождении герцога, который как будто нарочно даже не смотрит в мою сторону, хоть следует за Его Величеством, словно тень.
— Матильда, — Эвин занимает место рядом со мной, — вы простите мне мое вынужденное отсутствие?
У него безупречная улыбка, именно такая, в ответ на которую невозможно не улыбнуться.
И мои губы, конечно, улыбаются.
Темный взгляд смотрит в упор из-за его плеча.
Мне не хватает сил на него ответить.
— Я благодарна Вашему Величеству за все то внимание, которым вы так щедро меня одариваете, — говорю именно то, что должна.
— В таком случае, как порядочный мужчина, я должен позаботиться о вашем желудке! — смеется король и, проводит меня до самого высокого столика в центре зала.
Нокс и его невеста следуют за нами.
Откуда она взялась?! Ее же только что тут не было!
Проглатываю острое желание сказать какую-то гадость, и подавляю снова и снова закипающую кровь. Сегодня это делать особенно трудно, и меня то и дело бросает в холодный пот, когда кажется, будто моя рука снова покрыта ужасными символами.
Нужно сосредоточиться на этом, а не на милой болтовне Нокса со своей драгоценной невестой, пока они идут за нами, отставая лишь на пару шагов приличия.
Слуги протягивают нам красивые фарфоровые тарелки с тиснением и изящной росписью.
— Полагаю, — король легко орудует какими-то странными щипцами, накладывая мне в тарелку какие-то совершенно несъедобные на вид панцири, — вам это обязательно придется по вкусу, герцогиня. Я наслышан о вашей любви к морепродуктам и лично распорядился, чтобы к сегодняшнему фуршету все дары моря были здесь.
Море… что?
Я чувствую, как против моей воли начинают трястись колени.
Я впервые вижу все то, что лежит на тарелке.
Плачущий помоги, я даже не знаю, как это есть!
— Все хорошо? – подчеркнуто вкрадчиво интересуется Нокс, и с любопытством всматривается в мое лицо.
Мне кажется, что в эту минуту он считывает меня словно открытую книгу.
И чем больше я буду стараться сделать вид, что все в порядке, тем сильнее герцог будет убеждаться в обратном.
— Ваше Величество так… внимателен, — говорю одеревенелыми губами, пытаясь вспомнить, говорила ли настоящая герцогиня хоть что-нибудь о своих гурманских пристрастиях.
Нет, Плачущий, она ни словом не обмолвилась о том, что любит все эти… странно выглядящие продукты. Самая большая плоская раковина в центре тарелки очень похожа на те, которые мы с другими монашенками собирали после приливов. Но мы перетирали их в порошок, смешивали с песком и водой, и затирали дыры в стенах. Нам бы и в голову не пришло есть то мерзкое, скользкое и серое внутри.
От воспоминаний о содержимом ракушек, мой живот подпрыгивает к самому горлу. Их даже руками трогать было противно, не то что добровольно запихивать и называть это «любовью к морепродуктам».
— Вообще-то сейчас не сезон, так что мидии и креветки везли с другого конца мира. Так что, Матильда, даже не смейте говорить, что успели плотно перекусить перед балом. Такое увечье самолюбию я точно не переживу!
Эвин определенно ждет, что я восхищусь его отношением и разрыдаюсь хрустальными слезами благодарности. А Нокс, судя по чуть приподнятой брови, надеется, что я обязательно что-то на себя опрокину, испорчу или еще что похуже.
— Моя горничная так туго затянула корсет, что, боюсь, не смогу проглотить даже лишний глоток воздуха.
— Герцогиня, — графиня Рашбур очерчивает взглядом мой силуэт, — по-моему, вы преувеличиваете степень затянутости корсета.