Понятия не имею, что у нее на уме, но кажется очень странным, что девушка без проблем с репутацией предлагает «держаться вместе» той, от которой шарахаются, кажется, даже комары.
Но что мне на это ответить?
К счастью, с ответом можно и подождать, потому что в аудиторию, пыхтя и чихая облачками черной копоти, вкатывается… странный бронзовый механизм, нижняя часть которого похожа на емкость с вязкой голубоватой жидкостью, а верхняя — абсолютно человеческая, и принадлежит высохшему старику, больше похожему на мумию. Из резервуара с жидкостью к его телу тянутся трубки: в основном, к позвоночнику и затылочной части головы, но есть и парочка, воткнутых в живот, закрепленных прямо с плотью золотыми скобами.
Я сглатываю.
По жалу проносится испуганный ропот.
Благородные леди, забыв о приличиях, спешно покидают первые ряды скамеек, перебираясь подальше.
О том, что эта странная конструкция и есть Мастер Йорк, становится понятно по толстой книге, которую он держит своими тонкими, как сухие ветки, руками.
Это — Летопись времен Единения.
Некоторые ее главы я знаю на память.
Мастер же, окидывая пустым взглядом возню вокруг себя, повыше поднимает книгу и шелестящим трескучим голосом спрашивает:
— Что у меня в руках?
Тишина в зале такая, будто он попросил покаяться в грехах перед всем честным народом.
Потом чей-то тихий и дрожащий голос пищит:
— Книга!
Старик криво усмехается, и подкатывается ближе.
Как он управляет всей этой конструкцией? Нет ни руля, ни рычагов, как у колесных мобилей, которые я пару раз видела на улицах столицы.
— Какая потрясающая догадливость, баронесса. — Прозрачный, как будто слепой взгляд, сканирует нас с придирчивостью жадного покупателя, выискивающего любые изъяны, лишь бы сторговаться на меньшую цену. — Кто еще продемонстрирует свои умственные способности?
Я осознаю, что тяну руку только когда замечаю, что Мастер Йорк с нетерпеливым выжиданием смотрит в мою сторону.
— Это Летопись времен Единения, — говорю не то, чтобы смело. Ведь если я ошиблась — насмешек не избежать.
Но старик кивает.
— И о чем же она, герцогиня?
— Она описывает последние десять лет правления короле Дарека Скай’Ринга.
— Прекрасно. — Мастер Йорк выглядит довольным. — И так, герцогиня, на ваш взгляд, что самое важное король Дарек сделал в эти годы?
На меня смотрят с еще большим отвращением, чем только что таращились на этого механического старика.
Было бы очень смело с моей стороны, сказать, что у меня от паники не трясутся поджилки, но я, справившись с первой паникой п прочистив горло кашлем, говорю:
— Король Дарек начал объединение земель разрозненных кланов. Благодаря этой политике, Артания значительно укрепила и расширили свои границы, получила выход к портам Верхнего моря и ослабила позиции Эйлана, Скабрии и Барра. Артания заявила о себе как о мощном военном государстве, способном влиять на внешнюю политику.
Мастер Йорк медленно, как будто внутри этой конструкции что-то заедает, пару раз медленно проворачивается вокруг своей оси.
Молча и задумчиво.
Мой внутренний страх превращается в колючую ледышку, от которой замерзают внутренности и становится трудно дышать.
— Прекрасно, герцогиня, — наконец, говорит Мастер. — Вы заработали ваши первые шесть баллов. И… еще два — за смелость.
Глава тридцать четвертая
Будет ли слишком самонадеянно сказать, что мое первое испытание прошло идеально для меня?
Я исправно тянула руку, отвечала, вступала в диалог с Мастером Йорком и иногда ловила себя на мысли, что перестаю бояться открыто высказывать свою точку зрения, особенно когда дело касалось не самых «красивых» политических решений бывшего короля.
Поэтому, когда подходит время подводить итоги, я не нервничаю и молча жду.
Все это время, все шесть часов, я не видела, чтобы Мастер делал какие-то заметки, но с его блестящим острым умом, возможно, это и не нужно?
— Ты такая умная, — восторженно шепчет мне на ухо Примэль. — Под нашей фавориткой зашатался ее трехногий стульчик.
Она считает свою шутку удачной, и хихикает в ладонь, словно маленькая напроказничавшая девочка.
А мне вот совсем не смешно, потому что, когда Мастер Йорк оглашает первую тройку лидеров, Вероника Мор, главная претендентка на победу, смотрит на меня с откровенной враждебностью.
Еще бы — ведь я обогнала ее на целых двенадцать баллов.
И стала первой в сегодняшнем испытании.