— Рэйвен?! — Король широким шагом громыхает сапогами в мою сторону и всучивает злосчастный пергамент. — Просто взгляни и скажи, что я не сошел с ума, желая сократить количество кандидаток вдвое. А некоторых — например номер семь — было бы неплохо сократить абсолютно буквально, на голову.
С трудом подавив зевок, быстро пробегаю взглядом по фамилиям: леди Элиз Вустер, графиня Вероника Мор, маркиза Айна Монтайн…
Айна…
В моей памяти она навечно останется девушкой, которая молилась перед тем, как расстегнуть на мне рубашку.
Ну хорошо, не навечно. Но было правда забавно.
— Со всем почтением, Альберта, но маркизе Монтайн совершенно точно не место в этом списке, — выдаю первую ремарку.
— По каким соображениям? — интересуется Черная вдова.
— По самым что ни на есть первостепенным и основополагающим в таком вопросе, как роль будущей жены короля и матери наследника престола — маркиза не девица.
Эвин издает триумфальное «Ха!» и выразительным взглядом в сторону герцогини дает понять, что ждет от нее вразумительного ответа.
— Ваше Величество, нет никаких причин сомневаться в непорочности маркизы, — все с тем же невозмутимым видом, говорит Черная вдова. — У этой девушки безупречная репутация, ее отец — верный вассал Вашего Величества. Кроме того, семейный лекарь…
— Ооооо, — иронично тяну я, — в таких деликатных вопросах этим прохвостам я бы доверял менее всего. Но даже если бедолага свято верит в то, что говорит, уверяю, белая роза молодой маркизы уже давно отцвела.
— Могу я в таком случае поинтересоваться, из какого надежного источника ваши сведения? — не желает отступать Альберта.
— Из первых рук, — не скрывая сальную улыбку, «каюсь» я.
На ее лицо нужно посмотреть — разве что не скисло окончательно.
Лично я не имею ничего против герцогини. При жизни она, я слышал, была верной женой своему туповатому мужу, а после его смерти смогла не только упрочить свои позиции, но и сделать то, чего не удавалось ни одной женщине Артании — возглавила Тайный совет.
И где-то во всем этом наши пути пересеклись. Пару раз. И я — сперва не нарочно, а потом осознанно и намеренно — оттоптал бедняжке ноги.
С тех пор нас связывает взаимная, крепкая, надежная и абсолютно безграничная неприязнь.
— Ваши поступки, Рэйвен, порой настолько… возмутительны, что мне нечего сказать в ответ, чтобы не испачкаться.
— Не утруждайтесь, герцогиня. — Отвешиваю ей едва заметный поклон. — За все эти годы вы ни разу не дали мне повод усомниться в том, что наши чувства взаимны. И, раз уж мы заговори об увядших розах… Ваше Величество, полагаю, кандидаток номер девять, одиннадцать и девятнадцать, так же следует исключить.
Герцогиня мгновенно карает меня презрительным взглядом.
Эвин удивленно вздергивает бровь.
— И тоже «из первых рук»? — смеется он.
Я пожимаю плечами, зеваю и, устроившись поудобнее, протягиваю ноги к огню.
Проклятый дождь. Никакого покоя коленям.
Помня просьбу короля, нахожу взглядом имя под номером семь.
Герцогиня Матильда Лу’На.
Шрам под ребрами, оставленный мне «на память» ныне гниющим в земле папашей этой девицы, начинает предательски зудеть.
Старинный род.
Некогда очень богатый. Сидящий пятой точкой на золотых рудниках и в одно лицо распоряжающийся ахаловыми рощами — единственным во всем королевстве, источником самой легкой, прочной и гибкой древесины для изготовления дирижаблей.
Старик так разжирел, что даже в свой ночной горшок справлял большую нужду золотыми дублонами. Поговаривали даже, с его собственного чеканного двора и с его уродливой рожей в профиль.
— Матильда Лу’На, Рэйвен, — напоминает король и я киваю, давая понять, что нашел причину его негодования. — Ее отец насолил не только королевству, но и тебе лично.
Насолил — это мягко сказано.
Как если бы сказать, что гильотина обкорнала голову совершенно случайно, а на самом деле должна была лишь подравнять волосы.
Этот старый гад чуть не отправил меня в Бездну.
И даже спросить некого, что за приступ идиотского благородства у меня случился, из-за чего я не отправил девчонку в монахини.
Очень некстати, но вполне ожидаемо, в голове всплывает образ той перепуганной монашки. Тоже Матильды.
Она так приятно пахла, что, конечно, мой «нюх» не мог не отреагировать.
Пахла очень особенно — случайными каплями воска на коже, потертыми страницами маленького молитвенника, сушеными цветами в тонких волосах…
— Рэйвен? Где ты, Хаос тебя задери?!
Я тяжело вздыхаю, возвращаясь из мира своих совсем не милых грез, в эту скучную серую действительность, где у меня адски ноют колени и раскалывает голова.