– Надо расконсервировать станцию… – пробормотал Волков. – Темно, холодно…
– Подождите, капитан, пока ничего не надо. Давайте лучше осмотрим все повнимательнее, – ответил Сноу, крутя головой и осматриваясь.
– Ричи, вот ты мне скажи – что мы здесь надеемся найти, а? Ну какое отношение к нашему расследованию имеет эта забытая Богом лаборатория на замшелом астероиде? – проведя рукой по пластиковой полке и растирая собранную пыль пальцами, спросил Айво. – Я решительно не вижу тут ничего примечательного. Таких консервных банок, закрытых и заброшенных по разным причинам сотни, если не тысячи, в дальнем Внеземелье.
– Очень может быть, Айво, не спорю. Но ведь заметил же капитан при подлете какое-то движение? Заметил.
– Ой, Ричи, брось! Сейчас, например, когда мы причаливали, параболическая антенна лаборатории заметно провернулась на несколько градусов, и с ней вместе передвинулась тень – вот тебе и движение! Я уж не говорю о том, что капитан слегка того… отравился углекислотой, – Айво стрельнул глазом в сторону Волкова, но тот никак не отреагировал на реплику, либо сделал вид, что не услышал.
– Может, все и было, как ты говоришь, но проверить мы все-таки обязаны, – гнул свое Ричи. – Значит, давайте так: вы с капитаном облачаетесь в скафандры и обходите всю лабораторию снаружи, а я тут внутри поработаю.
Капитан и начальник отдела не стали спорить, вздохнули и вернулись в шлюз к шкафам с пустотной амуницией, откуда вскоре раздалась шумная возня и сопенье – астронавты напяливали на себя громоздкие вакуумные скафандры. Через пару минут за ними закрылась дверь переходного тамбура и в шлюзе негромко сыграла мелодия, оповещая о том, что вскоре откроются внешние люки.
Сноу тем временем, без особого труда пройдя несколько десятков метров по опоясывающему весь комплекс кольцевому коридору, нашел центральный пост управления. На загоревшихся после нажатия нескольких кнопок экранах появилось изображение Волкова и Блумберга, спускающихся медленными затяжными прыжками с аппарели входного тамбура.
– Вижу вас на главном экране, друзья, как самочувствие? – включил связь Ричи.
– Нормально, только трудно приноровиться к силе тяжести, – ответил Айво. – Процентов десять от земной, максимум.
– Восемь и семь десятых, – уточнил Волков.
– Активируйте электромагниты, – посоветовал Сноу.
– Активировали уже, контролер, – проворчал Блумберг. – Послушай, Ричи, ты зачем там остался? Нас с капитаном пасти или осмотреть все внутри?
– Все-все, больше вам не мешаю, – улыбнулся Сноу. – Но вы тоже не молчите, выходите со мной на связь каждые… ну, скажем, полчаса. Нашлемные камеры включены? Да, вижу картинку. Все, работаем!
– Конец связи, – донеслось из миниатюрного динамика.
Ричи переключил видеокамеры Блумберга и Волкова на небольшие боковые мониторы, а на основной экран вывел панорамную картинку поверхности астероида перед входом в лабораторию. На ней виднелся кусочек здания лабораторного комплекса, ошвартованный рядом и соединенный со шлюзом коротким гофрированным переходом небольшой спейсфлаер капитана Волкова и относительно расчищенная от камней площадка. Две небольшие фигурки затяжными медленными шагами удалялись в сторону совсем близкого горизонта. Сноу вынул из кармана и надел на голову миниатюрный обруч с наушником и видеокамерой-проектором, которая не только снимала, передавала и принимала изображение, но и могла проецировать голографический экран в метре от лица. Открыв автоматическую дверь, агент вышел в коридор.
Ричард, не желая расконсервировать станцию, подсознательно не хотел нарушать тот порядок, или, скорее, запустение, царящее в помещениях лаборатории. Коридор, по которому он шел, и отсеки, куда он по ходу заглядывал, являли собой яркое подтверждение на практике второго закона термодинамики. Предоставленная сама себе, лаборатория, в которой отключили даже дежурных дроидов-техников, постепенно, из года в год, приходила все в больший упадок. Слой пыли, срабатывающие с запаздыванием автоматические двери и нехотя включающиеся лампы при приближении говорили сами за себя.
«Пройдет эдак лет пятьдесят и позабытая лаборатория на Одиноком Утесе вообще рассыплется на кирпичи», – с горечью подумал Ричард, но тут же вспомнил рассказ Блумберга про обнаруженный на Луне русский «Луноход-2». Айво поведал тогда ему и начальнику безопасности лунной базы «Скотт» капитану Барту Хэлвуду, что когда больше века назад совершенно случайно нашли русский «Луноход-2», выяснилось, что связь с ним была потеряна из-за того, что он свалился в глубокую расселину, от стен которой отражались радиоволны, и куда не проникали лучи солнца даже днем. Батареи вскоре сели, а подзарядиться уже не могли. Так и провалялся он почти сотню лет в лунном кювете, покуда его не вытащили на свет божий и не поставили на колеса. Ископаемый «Луноход-2», пока все вокруг охали и ахали, постоял немного на солнышке, подзарядился и поехал![8]
8
События на лунной базе «Скотт» описаны в романе «Лунная соната». СПб: ИД «Ленинград», 2013.