А еще... еще Элидор поцеловал ее. Там, в Лоске, после жуткого побоища, он поцеловал ее. И губы у него были горячими, жесткими...
«В Аквитон мы приедем завтра к вечеру. – Кина натянула на плечи Эльриков плащ, вторую ночь служивший ей и постелью и одеялом. – А потом?» Оттого что Элидор, воин таинственного ордена, служитель непонятного культа, окутанный ореолом мрачности и загадочности, становился другим, когда говорил с ней, даже когда просто... когда она просто была рядом, Кине было особенно тревожно и как-то радостно.
Радостная тревога?
Тревожная радость?
За свои долгие шестнадцать лет эльфийка ни разу не чувствовала ничего подобного. Да и не встречался ей на Айнодоре никто хотя бы отдаленно похожий на высокого, молчаливого, такого красивого и сильного Элидора.
Откуда такие на Айнодоре? Благословенная земля. Сказочный мир, пусть и тревожимый иногда орочьими набегами.
«Если бы Элидор был там тогда...» Хвала Владыке, черный ужас перед врывающейся в городок лавиной орочьих всадников, перед горящими, как свечи, прекрасными домами, перед кровью, брызнувшей из перерезанного горла бьющейся в когтистых лапах матери, этот ужас прошел.
Он исчез, когда поняла Кина, что Эльрик, Ледяная Звезда, Предатель, что этот страшный шефанго никому и никогда больше не позволит обидеть ее.
Было время, когда она мечтала о том, чтобы у нее был брат. Старший брат. Потом Кина представляла иногда, что Эльрик (ведь бывают на свете чудеса) оказался в их городке во время штурма.
Орки не вошли бы в город. Он убил бы их. Всех. Всех до одного...
А сейчас, глядя на Элидора, эльфийка думала уже не об убийстве. И не о мести, хотя когда-то самые кровожадные мечты доставляли ей наибольшую радость. Она думала о том, что Элидор спас бы ее. Ее. И... И ведь когда рыцарь спасает девушку...
– Тебе спать не пора, малыш? – Эльрик подошел, как всегда, неслышно. Присел рядом. – Завтра мы поднимемся рано.
– Мы снова загоним лошадей?
– Надеюсь, что нет. – Шефанго был здесь и не здесь, словно рассматривал придирчиво завтрашнюю дорогу. Каждый поворот. Каждый холм, который станет помехой в пути. – Эти скотинки получше картальских.
– Эльрик. – Она замолчала, пытаясь подобрать слова.
– Что?
– А... зачем нам в Эллию?
– Там эльфы. – Де Фокс рассеянно пропустил между пальцами пушистый кончик своей длинной косы.
– И что?
– Там будет безопаснее всего.
– Для тебя?
– Да для меня-то везде безопасно. Даже на Айнодоре.
– Значит, для меня?
– Ну... да. Незачем тебе, право же, попадать в свару между Востоком и Западом. Особенно если поднимут алое знамя. Эллия же воевать не будет. Это не ее война.
– А если нападут на Эллию?
– Некому на нее нападать... – Совершенно не ко времени память услужливо напомнила принцу о загадочных смертных, посмевших бросить вызов
Айнодору. Неужто все же эллийцы? Бред! Кому-кому, а им с эльфами делить нечего. – А если и нападут, оттуда у тебя больше шансов выбраться. Особенно если учесть, что во всех прочих местах шансов нет совсем.
– Почему?
– Кина. – Эльрик терпеливо вздохнул. – Ты знаешь, что такое религиозные войны?
– Да. Мы с вами так воюем.
– Гм. Не совсем. Мы воюем, конечно, но заклятыми врагами считаем только друг друга. А здесь – наоборот. Опаленные могут проявить снисхождение к Озаренным. Озаренные... маловероятно, но могут пощадить кого-то из Опаленных. И только нелюдей и та и другая сторона будет убивать. Без разбору. Всех.
– За что?!
– За то, что нелюди, – глухо ответил принц. – Хвала Богам, в Эллии до такого еще не докатились. В Эллии да, может, в Десятиградье.
– А Элидор? И Сим?
– Что Элидор?
– Их с Симом тоже будут убивать?
– Естественно... – Эльрик подавился собственным ответом, только сейчас сообразив, что разговаривает с шестнадцатилетней девчонкой, эльфийской девчонкой, не успевшей к столь зрелому возрасту набраться необходимого в жизни цинизма.
– Но как же так?! – Кина испугалась и разозлилась одновременно. – Почему?! Они же... как ты говоришь... Опаленные!
– Ну, их, может, и не тронут, – неубедительно сказал шефанго. – В любом случае, этим двоим никуда не деться. Их война касается напрямую.
– А нас нет, так? – Кина окаменела под плащом, и от голоса ее ощутимо повеяло холодом.
– Тебя – нет, – жестко отрезал принц.
– А тебя?
– И меня тоже.
– Врешь ты все. – Эльфийка неожиданно развернулась, затопила темной синевой сердитых глаз. – Мне врешь. Я же вижу все, ты Элидора терпеть не мог, правда? А потом совсем по-другому стало. И сейчас ты мне врешь, Эльринг. И хреновая из тебя получается Ледяная Звезда, потому что врать ты не умеешь. Ты вот сидишь сейчас и думаешь, что это не твоя война. Ты это себе вколачиваешь просто. Вбиваешь. А сам... А сам...
– Кина, выражение «хреновая» не подходит для женщин вообще и для красивых в частности. Мы с тобой на эту тему уже беседовали, помнишь?
– Зубы заговариваешь? – Эльфийка начала уже остывать. – Я же тебя давно знаю, – пробормотала она с какой-то беспомощной настойчивостью. – Ты ведь хочешь с ними поехать, правда? Потому что... Я не знаю почему, но это стало, как ты говоришь, «твоей войной».
– Ты ложилась бы спать, в самом деле. Кина послушно улеглась. Эльрик заботливо закутал ее плащом. И тут тонкая рука схватила его ладонь.
– Только ты не вздумай отвозить меня в Эллию, слышишь? – очень серьезно сказала Кина. – Не хочу я никуда без вас. Я тогда оттуда сама уеду. Одна.
– Да с чего ты взяла, что я тебя где-то оставлю?
– С того, что оставишь. Убедишься, что я в безопасности, и оставишь. А сам... не знаю куда. Так вот я за тобой поеду. За вами. За всеми. Вот так.
– Спи ты, во имя Темного, – взмолился Эльрик, проклиная ту минуту, когда взялся отвечать на расспросы Кины.
– Сам во имя Темного, – шепотом буркнула эльфийка. И наконец-то замолчала.
Эльрик посидел рядом, слушая ее ровное дыхание. Убедился, что девушка действительно спит. И, на ходу доставая трубку, пошел к костру.
– Мне вот что интересно. – Элидор жевал травинку и скользил взглядом по теряющимся в опустившихся сумерках кустам. – Откуда здесь нечисть взялась? По идее, их выбили еще лет десять назад. Во всяком случае, «Бичи», помнится, хвастались, что кто-то там у них прибил последнего Ржавильщика.