светлости со своими сиятельными друзьями удостоили меня чести своим посещением...
– Короче, – родил я. И порадовался собственному красноречию.
– Если госпожа соблаговолит выступить перед сиятельными господами, – речитативом заблажил Фарген, – их признательность, и моя тоже, не будет иметь границ...
– В пределах разумного, – фыркнула Кина. И соскочила с кровати раньше, чем я успел встать, чтобы вышвырнуть трактирщика за дверь.
Или в окно.
– Эльрик! Можно я пойду?
Ну что с ней сделаешь? Эти эльфы – они же ненормальные. Им в голову не приходит, что выступать с концертами благородной даме пристало примерно так же, как мне, скажем, работать свинопасом.
– Кина, ты еще не усвоила, что сиятельные сынки, равно как и сиятельные папаши, один другого стоят. И все они – дерьмо. Извини, конечно.
– Да, Ваше Высочество, – невинным тоном сказала эльфиечка.
У бедного Билли лицо вытянулось так, что челюсть опустилась на объемистое чрево.
– Иди! – разрешил я, понимая, что сказать все равно нечего.
Кина сверкнула улыбкой и исчезла, как ее и не было. Трактирщик, впрочем, исчез еще раньше. Бедняга. Он явно принял нас за парочку сумасшедших. На всякий случай я спустился в зал глянуть, что представляет из себя герцогский сыночек. Как ни странно, с виду парень был вполне приличным. Как и вся компания кстати. К служанкам не приставали. Похабно не ржали. Пальцы не растопыривали, чтобы камни в перстнях лучше играли. И при появлении Кины встали, все как один. Даже поклонились вежливо.
Паренек помоложе других, одетый в темно-коричневое, судя по всему, чей-то доверенный слуга, заметил меня и что-то зашептал остальным.
Надо отдать мальчикам должное, они, не успев еще сесть, тут же поднялись снова. И снова поклонились.
– Лорд Альберт Грейлон, барон Лонге, – представился невысокий темно-русый парнишка.
– Эльрик де Фокс, – буркнул я, даже не затруднившись придумать что-нибудь эльфийское. И так сойдет.
– Я понимаю, сэр, что наша просьба к благородной даме выглядит хамством. – Мальчик чувствовал себя неуютно (со мной все чувствуют себя неуютно, пока я стою), но держался. – Однако, поверьте, мы совеем не имели в виду как-то оскорбить леди. Просто, клянусь честью, ее дивное пение, которое мы услышали, сидя в этом зале, заворожило нас всех и заставило позабыть о приличиях.
Что ж, в этом я его прекрасно понимал. Равно как и в том, о чем он умолчал, но что ясно было по его лицу – сама Кина заворожила их всех куда больше, чем ее пение.
Дети. Что с них возьмешь?
– Благородная дама, насколько я понимаю, не возражает, – Я посмотрел на Кину. Нет, она не возражала. Девочке публика нужна была хоть какая-нибудь, а тут сам Грейлон, наследник герцогства.
Ну-ну.
Я развернулся и пошел наверх, спиной чувствуя озадаченные взгляды мальчишек. Их хамство моему в подметки не годилось. Его Высочество наследный принц Ям Собаки со свойственным ему высокомерием нарушает нормы поведения в обществе по шесть раз до завтрака. Я уж не говорю об обеде или ужине.
В комнате я стянул сапоги и завалился спать.
Надо же когда-то и чем-нибудь полезным заняться.
"Магистру ордена Белого Креста.
Строго конфиденциально.
В бумагах покойного брата Бернара было найдено сообщение о том, что все палатины империи – тайные рилдираны. После соответствующей проверки я могу утверждать, что палатин де Шотэ не принадлежит к поклонникам Рилдира. Но это единственное исключение в палатинате.
9 декабря 1373 г. Готхельм. Брат Арнольд".
Курия ордена была расположена в центре Аквитона. В десяти минутах ходьбы от гостиницы. В другое время это обстоятельство порадовало бы Элидора – и близко, и быстро. Но сейчас он предпочел бы добираться до начальства подольше.
Проваленное задание как-то не прибавляет бодрости. Да и тот факт, что новый выход обещал быть совсем уж непонятным, тоже настроения не улучшал.
Почему им, а точнее, ему – Сим вроде как ни при чем – не дали задание в Картале? Зачем понадобилось гнать его в Аквитон? И главное,
неужели опять не будет перерыва? В принципе, Элидор был не против нового выхода. Так всегда бывало, если он проваливал операцию. То ли перед самим собой хотелось оправдаться, то ли всем другим доказать, что он лучший,
несмотря ни на что. Ну так то «в принципе».
Слишком много необычного случилось за последние дни. И, откровенно говоря, Элидор предпочел бы поделиться новостями с Шарлем, выслушать
мнение аналитика и уж потом соваться куда-то. Хотелось быть готовым. К чему? Да к чему угодно лучше быть готовым. Тем более сейчас, когда с ними Кина.
А в просторных коридорах резиденции было прохладно и сухо. Пустынно было.
Монахов встретили еще на входе. Сима попросили подождать в холле. А Элидора пригласили пройти.
Он пошел, куда пригласили. До высокой резной двери. Через большую приемную, где сидел, по уши в бумагах, полноватый, смуглый секретарь. А оттуда в кабинет. И первым, что бросилось в глаза, был изузоренный посох, скромно поставленный в угол, туда, где сходились краями два роскошных кашхарских ковра. Посох, от которого так и веяло мощью. И властью.
– Садись, сын мой, – услышал эльф.
С полминуты, еще не поняв сказанного, он, позабыв о приличиях, смотрел на пожилого человека, сидевшего в удобном высоком кресле. На магистра. На легендарного отца Артура. На того, кто был в Белом Кресте и правителем и Богом.
– Садись, садись. – Магистр улыбнулся. Элидор сел.
– Выслушай свое новое задание, а потом, если захочешь, можешь задавать вопросы.
Отец Артур помолчал, словно собираясь с мыслями, а затем продолжил:
– Ты отправишься в Готскую империю. И доставишь оттуда в Аквитон палатина де Шотэ. Лучше живым. Если живьем не получится, ты должен привезти черную звездочку, которая находится в сердце палатина. Во время выполнения задания тебе запрещено пользоваться именем Белого Креста. Срок – четвертое июля. В средствах ты не ограничен. В способах работы – тоже. Вопросы?
Слушая магистра и настраиваясь привычно на то, чтобы услышать и слова, и то, что за словами, Элидор выкинул из головы все лишние мысли. Мозг вновь заработал четко. И, как всегда, короткими и отрывистыми стали его собственные фразы.