Эльрику стало смешно. Омерзительность гостеприимной шлюшки была настолько очевидной, что девица действительно могла рассчитывать лишь на чудовищ вроде него.
Он щелчком забросил в окно монету в десять серебряных и прошел мимо, проигнорировав растерянное:
– Спасибо, добрый господин.
Кем-кем, а добрым громадный беловолосый шефанго был сейчас меньше всего.
До трактира оставалось немногим больше квартала, когда сквозь закипающую злость пробилось резко и оглушительно: Опасность... И Эльрик
замер, словно уткнувшись в невидимую стену. Такого с ним еще не случалось. Он чувствовал опасность. Опасность смертельную, но... Она угрожала не ему.
«Какого Флайфета?» Принц глубоко вдохнул и медленно выдохнул, успокаиваясь, сосредотачиваясь. Бывало так, что он не мог сразу определить направление угрозы или понять, кто угрожает. Но вот затруднений с тем, кому грозит опасность, у него не было никогда. Кому же, как не ему, любимому?
А сейчас?
«Элидор!» – взорвалось сполохом. Забилось. Заметалось, разгоняя по жилам кровь. Тело само перешло в режим боя, и медленными, отчетливыми
стали движения редких прохожих, коснулся дрогнувших ноздрей запах их страха, недоумения, растерянности.
Они боялись его, огромного нелюдя, замершего вдруг посреди узкого проулка.
А в следующий миг люди воробьиной стаей брызнули в стороны, когда беловолосая громада, закованная в булат, сорвалась с места, совершенно бесшумно скользнула вдоль серой стены и... кажется, исчезла.
Только белым бликом мелькнула на темном плаще длинная коса.
Он вошел в «Розу Тальезы» – вошел, а не ворвался, хотя очень хотелось смести и дверь перед собой, и парочку вышибал, стоящих за дверью, – и остановился, обводя взглядом притихший зал. Несмотря на ранний час, здесь было многолюдно.
Прислуга, сновавшая с подносами в руках, высокий дворянин, наклонившийся к своей даме, два моряка, оживленно обсуждавшие что-то за угловым столом, – все замерли, уставившись на шефанго.
Монахов не было.
Принц мягко скользнул вперед, к занавешенным кабинкам – именно из-за них «Роза Тальезы» пользовалась в городе бешеной популярностью, – и ничтоже сумняшеся отдернул бархатную портьеру.
Из уютного полумрака донесся визг. Но шефанго уже перешел к следующей занавеси. А потом к третьей. И к четвертой.
Ничего.
Не считая перепуганных дам и возмущенных кавалеров.
Но Элидор был где-то здесь. Где-то совсем близко, и в то же время казалось, что он очень далеко.
Неспособность разобраться в собственных ощущениях стала последней каплей. Клубящаяся злость превратилась: в грозовую тучу. Полыхнула молния.
Эльрик развернулся к подбежавшему сзади вышибале и приподнял его над полом. Низкий голос его раскатился по залу, как гром:
– Здесь были эльф и гоббер. Где они?
– Н-н-н... Б-б...
– Проблемы с дикцией?!
– Н-не б-было...
– Врешь!
– Здесь никого не было! – отчаянно вскрикнул второй. Он не посмел подойти, но и не вмешиваться не мог.
– Храбрый мальчик. – Слепые бельма глаз уставились на говорившего. Совсем уж нечеловеческим стал голос. – Далеко пойдешь, если не сдохнешь. Вы были в зале постоянно?
– Да.
– Они должны были войти сюда пару минут назад.
– Не было! Сэр, клянусь своей мамой!
– Не разбрасывайся клятвами. Что ты скажешь, если получишь вот это? – Поставив первого вышибалу на пол, Эльрик вынул из кошеля золотой.
– Это Эльринг-эльф! – просипел полузадушенный здоровяк, отходя подальше.
Глаза того, что посмелее, округлились. Он сглотнул и отступил на шаг, жалобно взглянув на монету:
– Сэр Эльринг... Я клянусь, ни эльфы, ни гобберы, никакие нелюди сегодня не заходили.
– Зеш!
Принц отправился к лестнице.
Вышибалы, переглянувшись, попытались перегородить ему дорогу.
Порадовавшись, что топор остался у Брайра, шефанго сдернул маску и оскалился. Потом перешагнул через лежащих и пошел дальше.
Даже двери лучших комнат вышибаются максимум с двух ударов плечом. Может быть, Эльрик слегка подпортил репутацию «Розе Тальезы». Возможно, что случайно он отравил радость любви нескольким парочкам. Ну, может быть, несколько дверей стали нуждаться в серьезном ремонте. Все это было не важно. Важно было другое: ни Элидора, ни Сима в гостинице не оказалось.
Когда принц шел обратно через зал, там было уже пусто. И все также тихо. Ошеломленные вышибалы сидели за столом и при виде де Фокса осторожно осенили себя Знаком.
Он вернулся в «Пестрый кобчик». Прошел в номер Кины. Машинально ударил в дверь ногой.
Эльфийка вскочила, прижимая к себе лютню. Полыхнули синевой огромные испуганные глаза.
– Боги... – Эльрик закрыл глаза и покачал головой. – Прости, малыш... Я не хотел.
– Что-то случилось. – Кина не спрашивала – она знала. – Что-то случилось с Элидором. Что, Эльрик?
Он помолчал, чувствуя, как ярость сменяется ощущением полной беспомощности. Это было лишним. Совсем лишним. Но в голову, как назло, не приходило ничего ободряющего или утешительного...
«Мессер от зеш! – безмолвно выругался принц. – Хорц аш готрр грат зеше?!» Кина смотрела внимательно – слишком внимательно – и словно читала его мысли.
– Я не знаю, где они, – выдохнул наконец де Фокс. – Но они живы.
– Пока, – тихо шевельнула губами эльфийка.
– Если сразу не убили, значит, не убьют еще долго.
– Откуда ты знаешь? Он пожал плечами:
– Пользы с них, с мертвых? Беда в том, что я понятия не имею, где их искать.
– Что же теперь делать?
– Ждать.
– Просто ждать?
– Тебе – да. А я подумаю, кому тут можно наступить на хвост, чтобы разворошить этот городишко.
– Только не уходи надолго, – беспомощно попросила Кина. – Не исчезай, ладно?
– Разумеется. Куда ж я от тебя денусь?
Монахи явились заполночь.
От вежливого стука в дверь Эльрик подскочил, обнаружив, что умудрился заснуть на полу возле Кининой кровати. Эльфиечка извелась, устав от переживаний и за монахов, и за Эльрика, который действительно за несколько часов успел превратить Тальезу в растревоженный улей.
Когда он вернулся, Кина расплакалась, а потом заснула, сжимая в руках ладонь принца. Вот и пришлось сидеть рядом – будить ее не хотелось совсем.