Старая, давно потерявшая изначальный цвет телогрейка, темная фуфайка под ней, спортивные, черные шаровары, заправленные в тяжелые, подкованные сапоги, расплывшееся, расслабленное лицо, недельная небритость и длинные, поседевшие волосы, грязными сосульками свисающие на воротник… господин Зак шевельнулся, слегка поводя плечами, чуть тряхнул головой. «Что? Где?»
– Я Хельга, – напомнила блондинка, давно выбросившая из головы данное ей при рождении незамысловатое простенькое имя – Вера. – Нынче вот охраняю тебя, а была в свое время секретаршей, когда мы еще агентство держали при телецентре.
Напоминать шефу о том, кто есть кто, сразу при выходе из его псевдопутешествий между Искажениями Подлинного Мира для вероятностной оценки развития текущих событий в будущем, Хельга привыкла и давно уже не тяготилась этой слегка нелепой и нудной обязанностью. Тем более, Феликс нынче «путешествовал» не в поисках нужных лиц для телесериалов или театральных постановок и даже не в помощь Департаменту Безопасности, а с очень простой, утилитарной и жизненно необходимой целью добычи среди городских развалин и уцелевших домов пропитания и иных нужных для дальнейшего существования предметов.
– Я…кх-кх… – Феликс натужено прокашлялся, оживая и возвращаясь в себя. – Я все помню. И кто ты, и зачем. Лучше дай-ка мне трубку и спички…
Хельга юркнула к письменному столу, чувствуя, как оживший взгляд Зака провожает её, подхватила уже набитую табаком старинную резную трубку с серебряным черненым кольцом на чубуке, коробок спичек и почтительно поднесла их шефу.
Жадно сунув в уголок рта мундштук, Феликс поводил над табаком зажженной спичкой, затянулся первым, самым ароматным и вкусным дымком и, окутавшись сизыми клубами на выдохе, скомандовал:
– Ты бы пока сходила в подвал, привела ко мне этих… ну, новеньких, из студентов, забываю, как их зовут…
– Я поняла – кого, – кивнула Хельга, пользуясь очередной затяжкой шефа.
– …вот, их проведешь сюда, а сама еще разок в подвал сходи, скажи ребятам, чтобы были наготове, чувствует мое сердце – скоро придется отсюда перебираться…
«Да куда ж отсюда? – с тревогой подумала Хельга, послушно покидая комнату на втором этаже маленького, будто игрушечного домика, построенного когда-то очень давно для инженерного персонала расположенного неподалеку механического завода. – Здесь уже обжились, все знаем, да и колонка тут автономная…» В отравленном боевой химией городе изолированный от общей водопроводной системы источник подземной, относительно чистой воды был не просто роскошью – подарком судьбы.
Для такого небольшого строения подвал был на удивление глубоким, просторным и – благоустроенным. Видимо, создававший проект архитектор был уверен – такое помещение не будет пропадать втуне, хозяйственный человек всегда найдет, чем заполнить площадь размером саженей семь на десять под высоким сводчатым потолком.
Нынче же здесь обитали попеременно с десяток мужчин и три женщины, исключая Хельгу, которая, пользуясь расположением шефа и функциями охранницы, выбрала себе апартаменты на первом, совершенно, правда, нежилом этаже, разграбленном и порушенном еще в те времена, когда в город начали возвращаться первые беженцы. Подвал был условно разделен на три секции безо всяких стен, перегородок и барьеров, просто обитатели его твердо знали, что в дальнем от центрального входа углу готовится и принимается пища, чуток левее, вдоль стены располагались спальные места, обустроенные из натасканных отовсюду матрасов, толстых кусков поролона, листов фанеры, пропитанной огнеупорным составом, а вот центр и правая сторона были отданы под гостиную, и даже меблированы парой длинных самодельных лавок, тремя случайно уцелевшими в домике стульями и когда-то роскошным, а теперь изрядно ободранным, но все равно глубоким и удобным креслом.
Под высоким потолком, у самого входа в подвал, горела круглосуточно «летучая мышь». Достать в городе автономный генератор – хоть на бензине, хоть на солярке – и горючее для него проблем не было, но очень уж привлекал работающий движок своим шумом и не столько местных, боязливых и осторожных обитателей, как пока еще лишь издали виданных пришельцев из космоса. Вторая керосиновая лампа по обыкновению освещала кухонный угол, сейчас там хозяйничала одна из женщин, высокая, худая и нескладная Эгле, приезжая из дальних западных провинций, говорившая с жутковатым акцентом, но при этом умеющая простую тушенку и макароны смешать и сварить так вкусно, как никто другой среди сбившихся в «стаю» чудом уцелевших горожан и приблудившихся к ним беженцев. В одной выцветшей, застиранной футболке и коротких, обрезанных до колен солдатских брюках, в непонятной формы разбитых туфлях на босу ногу, Эгле, напевая что-то себе под нос, орудовала большой ложкой попеременно в паре котелков, от которых по подвалу распространялся вроде бы и знакомый, но необычайно вкусный и сильный аромат.