– Пожалуйста, продемонстрируйте Евгению Степановичу, о чем идет речь, – скомандовал Бот.
Понеслась!....
Медленной походкой обогнув стул, Угрюмый, зайдя сзади пленника, резким движением обхватил голову полковника и, зафиксировав ее локтем, чтобы заблокировать возможность человека сопротивляться, захватил двумя пальцами пирсинг с маяком.
Сейчас! – скомандовал Власов сам себе, и обхватил ладонью палец своей левой руки, приготовившись вывернуть его из сустава. В своей жизни он не раз проделывал этот фокус, знал, какая адская боль его ждет, и был готов к ней. Приготовившись терпеть, полковник зажмурился, но вскрика все же сдержать не смог, когда охранник внезапным рывком выдрал из его уха серьгу, разорвав при этом мочку надвое. Одновременно Власов что было силы дёрнул рукой, выворачивая себе костяшку большого пальца. В глазах резко потемнело. От болевого шока к горлу подкатила тошнота. По шее потекла струйка горячей крови, впитываясь в воротник рубашки, а ухо словно взорвалось огнем. Но дело было сделано. Евгений на один шаг стал ближе к освобождению, и, несмотря на слезы, невольно навернувшиеся на глаза от острой боли, смог даже улыбнуться.
Угрюмый, отпустив его голову и сделав шаг назад, поднес к носу пленника раскрытую ладонь, на которой лежал погнутый окровавленный пирсинг с испорченной электроникой, более ни на что уже не годной.
– Милая штучка, правда? – провозгласил Бот. – Не хотите ли рассказать нам, Евгений Степанович, куда все это время передавался сигнал?
– Да ты знаешь, как-то не горю желанием, – отвернулся полковник, медленно высвобождая травмированную руку из браслета, стараясь сохранять при этом бесстрастное выражение лица. – Если бы мы встретились с тобой с глазу на глаз, быть может, я бы и разоткровенничался, а так… Какой резон мне общаться с программой?
– С программой, говорите? Из чего же вы сделали такой вывод?
Власов поднял взгляд к камерам, скрытым в потолке, и рассмеялся, вызвав у сорианцев своим внезапным весельем недоумение.
– Да из того, дорогая Аими, что ты должна была сдохнуть много лет назад! – проговорил он, посерьезнев, расчетливо разделяя слова. – А сейчас, прости, мне некогда тут рассиживаться, пора прикончить тебя раз и навсегда.
Резко вскочив со стула, Евгений нанес Угрюмому сокрушающий удар головой между глаз, отчего сломанные кости переносицы вошли сорианцу в мозг. Желтоглазый умер мгновенно. Успев подхватить его тело под руки, полковник прикрылся им словно щитом, и крикнув технику: «Пригнись!», с силой отшвырнул труп в не успевших среагировать охранников. Одному из них всё же удалось вытащить оружие, но Власов уже был около него. Блокирующим приёмом перенаправив целившуюся в него руку с пистолетом в стоявшего рядом напарника, Евгений несколько раз нажал на спусковой крючок. Из груди умирающего сорианца вырвался хрип, он еще безвольно съезжал по стене, оставляя на ней кровавые полосы, а Власов одним быстрым и точным ударом в горло разделался с третьим конвоиром. В доли секунды из живых в комнате остались лишь двое пленников.
В тот же момент в доме взвыла сирена.
Что, испугалась, тварь? Жди меня, я иду за тобой.
Перескочив через скорчившегося на полу Гошу, все еще продолжавшего испуганно прикрывать руками голову, полковник спешно разоружил охранников, и беглым взглядом окинул свой трофейный арсенал: три пистолета на 12 патронов каждый, к радости Евгения у двух из них обоймы оказались полными. Третий был разряжен на треть, его Власов кинул к ногам начавшего отходить от шока техника:
– Держи, пацан, стрелять умеешь, я надеюсь?
– Ну… приходилось пару раз…
– На тренировке?
– Вообще-то в тире, но…
– Черт, Гоша! Ты опять меня совсем не радуешь!
Переложив один из пистолетов в здоровую левую руку, а второй сунув за пояс, Власов продолжил обыск охранников, и не удержался от победного возгласа, обнаружив у одного из них скрытые под брючиной ножны с тяжелым армейским ножом. А вот это уже кое-что! После травмы, полученной от жука-скарлата, холодному оружию он отдавал большее предпочтение, чем огнестрельному. Перевесив ножны на себя, Евгений задержал дыхание, и, зажав рукоятку пистолета зубами, сильным рывком вправил вывернутый сустав. В глазах резко потемнело. На секунду полковник испугался, что сейчас потеряет сознание, но подскочивший на помощь техник не дал ему упасть, участливо поддержав под локоть.
– Евгений Степанович, как вы? – спросил парень, дико тараща глаза, и тут же испуганно ойкнул, когда Власов, с силой дернув его за себя, несколько раз выстрелил в сторону открывшейся двери. Двое ворвавшихся внутрь сорианцев рухнули как подкошенные.