- Да как вы смеете! - закричал первый зам. - Вы прекрасно знаете, что все это гнусная ложь! Я выполнил распоряжение, предписанное мне правительством страны. И деньги заплачены не мне лично, а министерству. Вы отлично осведомлены, что этот счет используется нашей разведкой для финансирования своих операций...
- Это вам надо будет доказать, - ехидно улыбнулся Степанов: он почувствовал, что инициатива окончательно переходит к нему. - Что, сами понимаете, очень трудно будет сделать, не разглашая государственных секретов... Но до того времени ваше имя прополощут во всех мировых СМИ. Вот что, товарищ генерал армии, давайте забудем взаимные упреки, которые мы тут сейчас друг другу высказали... Ни вам, ни мне невыгоден этот конфликт. Я обещаю вам, что больше никогда и никому не стану говорить о миллионах, посланных иранцами на ваш счет в багамском офшоре, а вы дадите мне возможность исправить мою - тут я с вами соглашусь - ошибку с полигоном "Гамма". Так как, оставляем все как есть?
- Да... - с трудом выдавил первый после долгой паузы.
- Тогда здравия желаю! - Степанов отдал честь и, вполне довольный результатом разговора, покинул кабинет.
Как только его посетитель ушел, замминистра вскочил из-за стола: он не находил себе места от переполнявшего его возмущения.
"С этим человеком надо что-то решать! - думал он. - Нельзя давать ему время на подготовку новых пакостей. Степанов совсем зарвался; кажется, он всерьез решил идти ва-банк и может наломать столько дров, что потом Россия никогда не отмоется от позора. Что делать, что делать?.."
И тут он вспомнил, что есть человек, который знает о его багамском счете - генерал Тимофеев. Вот с ним, пожалуй, можно посоветоваться на эту щекотливую тему...
Он попросил помощника срочно найти ему начальника контрразведки генерал-лейтенанта Тимофеева. Вскоре генерал уже был в том же кабинете, где всего час назад его хозяину угрожал Степанов.
Тимофеев, выслушав рассказ первого заместителя министра, долго раздумывать не стал:
- Ситуация диктует нам только один способ решить все проблемы, сказал он. - Генерал Степанов стоит сейчас всего на шаг от предательства, а с предателями церемониться нечего. Причем надо действовать быстро и решительно, излишние сантименты тут ни к чему; мы не можем себе позволить судебные разбирательства.
- Что вы имеете в виду, Аркадий Романович?
- Нет человека - нет проблемы...
- Это, кажется, слова Сталина?
- Иногда генералиссимус говорил очень правильные вещи... Ни вы, ни тем более я уже не можем контролировать тех, кто задумал, организовал и сумел долгое время хранить в тайне всю эту историю с полигоном. Джинн, которого они когда-то там упрятали, уже вылез из бутылки... Еще неясно, чем кончится операция по поиску похищенного контейнера со штаммом, а они уже начали принимать меры, чтобы переложить свою вину на чужие плечи. О нас я сейчас даже не говорю - тут на карту поставлена политическая репутация России... Кто знает, что могут предпринять эти несколько генералов, в руках которых сейчас фактически находится страшное оружие? Им же ничто не мешает им воспользоваться. Нет, их надо обязательно остановить...
- Так, может, их просто арестовать? Свяжемся сейчас с министром, доложим ситуацию, а он отдаст распоряжение военной прокуратуре...
- Боюсь, что такой шаг предпринимать уже поздно: они слишком много знают, и если произойдет утечка информации - а никто не даст гарантии, что они даже из Лефортова не смогут передать информацию, - то все равно Россия окажется в проигрыше.
- О каких генералах вы говорили? - спросил замминистра.
- Конечно, о Степанове. Затем Савченко и этот, как его там, Иконников, кажется...
- По первому пункту я согласен. По второму - категорически против. А по третьему... Надо разобраться, может, он всего лишь выполнял приказы.
- Иконников выполнил приказ, который ни в коем случае не должен был выполнять, и он это знал. Приказ отдавал Савченко - и одно это автоматически зачислило его в мой список.
- Но без Савченко мы бы никогда не узнали о махинациях Степанова...
- Товарищ генерал армии, он просто выгораживает себя, разве это не видно? Его роль во всем этом деле наверняка не меньшая, чем у Степанова. Он молчал до последнего, пока не понял, что земля уже горит и под ним.
- Нет, Савченко трогать не надо, - с нажимом сказал первый зам министра, - я давно его знаю, он хороший служака и если в чем-то и замарался... Я уверен, генерал Савченко честно постарается исправить свою ошибку
- Что ж, вам виднее... - Тимофеев пожал плечами. - А с остальными?..
- В этом вопросе я целиком доверяю вам, - ответил первый.
Начальник контрразведки понял, что первый не берет на себя смелость разделить ответственность за решение о ликвидации, сваливает все на Тимофеева. Что ж, Аркадию Романовичу было не привыкать действовать на свой страх и риск.
- Спасибо за доверие, - сказал Тимофеев. - Можно приступать?
- Да, действуйте.
Судьба Степанова и Иконникова была предрешена. Выйдя из кабинета первого зама, Тимофеев немедленно отправился к себе в управление.
В ту же ночь двум группам ликвидаторов было дано задание на устранение генералов. Ликвидация и в том, и в другом варианте должна была выглядеть как несчастный случай, поэтому у Степанова, который имел личную охрану и к которому нельзя было так просто подступиться, набежал еще один день жизни.
А вот с Иконниковым все оказалось куда проще...
Его засекла в Рязани служба внешнего наблюдения, когда он покупал билет в железнодорожной кассе: у оперативников местного ФСБ с самого начала операции по поимке группы Пастухова на руках имелась и генеральская фотография. О нем немедленно было сообщено в Москву. Контрразведка перехватила информацию ФСБ, и Славик и Шурик - два капитана из спецгруппы, занимающейся самой грязной работой, - немедленно вылетели в Рязань. Избавиться от генерала не составило труда.
Позже, когда проводилось расследование обстоятельств гибели Иконникова, следователям удалось найти официанта, который рассказал, что генерал перед своей внезапной смертью был в стельку пьян и вполне мог по неосторожности выпасть из случайно оказавшейся открытой двери вагона. Экспертиза подтвердила слова официанта: в крови Иконникова содержалась такая доза алкоголя, что эксперты были удивлены, как генерал вообще мог самостоятельно передвигаться...
После недолгого расследования дело с формулировкой "несчастный случай" закрыли и сдали в архив. Жена Иконникова, продав квартиру в Поволжье, уехала к родственникам в Иркутск. Она так и не узнала, что была наследницей четверти миллиона долларов, лежащих в немецком банке. Этот счет так и остался невостребован на многие годы - ведь все, кто знал о нем с российской стороны, к тому времени уже были мертвы...
Генерал армии Степанов после неприятного разговора в министерстве не стал возвращаться домой. Он позвонил генералу Савченко и вынудил его вылезти из постели (была уже глубокая ночь) и встретиться с ним в одном из близлежащих сквериков.
- Что случилось, Семен Андреевич? - встревожено спросил Савченко, как только обнаружил своего начальника сидящим в темном сквере в неуместном для такого места и времени великолепии его генеральского мундира.
- А то ты не знаешь... - зло выдавил из себя Степанов, - первому заму кто-то доложил о "Гамме". Уж не ты ли в этом преуспел?
- Как можно, Семен Андреевич!.. - Савченко постарался, чтобы его слова прозвучали как можно более искренне. - Вы же знаете, мне под себя яму копать нужды нет...
- Ну-ну... - Степанов надолго задумался, решая, верить Савченко или нет.
- И что теперь будет? - не выдержал паузы Леонид Иванович.