Эйден смотрел в огонь, как и много раз до того. Вспоминал, как и много раз до того. И, наконец, продолжил, стал рассказывать, как ни разу до того не случалось.
Теперь светлело всё раньше. Ночь становилась более прозрачной, будто втягиваясь в тесные переулки и подворотни, слышался щебет редких городских птиц и недовольные ругательства ещё более редких прохожих. Обходя очередную здоровенную лужу, Аспен оступился у водосточного желоба, сапог скользнул в вонючем пенистом иле, пытаясь удержаться на ногах, маг ухватился за закрытые ставни ближайшего окна. Громыхнуло, одна из деревянных реек пронзительно заскрипела.
— Пшёл прочь, паскуда! — Раздалось где-то над головой. — Пшёл, говорю! Ишь чё удумал!
Аспен встретился глазами с разгневанной старухой, высунувшейся из окна второго этажа. Он развёл руки в извиняющемся жесте, но не успел ничего сказать, маленькая сморщенная голова, с вихром всклокоченных седых волос, скрылась из вида. Отойти он, к счастью, успел. Содержимое ночного горшка, явно призванное покарать незваного утреннего гостя, энергично выплеснулось в ту самую лужу, делая её еще немного больше.
— Ишь, пьянь! Шатается тут! Всё позассали, черти!
Пару раз хлопнув кривенькой ладошкой по дну горшка, выбивая задержавшиеся остатки, возмущённая старушка снова исчезла в окне.
— С добрым утром. — Пробормотал Аспен неизвестно кому. И, пару раз притопнув, счищая с сапога липкий буро-зеленый ил, зашагал дальше.
— Утро доброе. — Поздоровался он с Одэлисом, сидящим в гостиной у камина. — О, уже за чаем, смотрю.
— Да вот, любуемся восходом. — Неожиданно для мага отметил Эйден, с улыбкой протягивая тому наполненную чашу. Слугу давно отпустили спать, а разговор, как и чай, всё не заканчивался.
— Мастер Эйден рассказывал мне о своих странствиях. Обожаю такие истории почти также, как ненавижу путешествовать.
Нескрываемая весёлость книготорговца выглядела необычно. Должно быть — хорошо выспался, решил Аспен.
— Благодарю, — кивнул он, принимая чашу, — м-м-м… Очень неплохо.
— Пиньинские травы, — важно заметил Эйден, — свежий, чистый вкус…
Через секунду оба, Эйден и Одэлис, прыснули от смеха. Аспен хмыкнул и заулыбался, не понимая причин веселья, но находя его странно уместным. Однако, как бы ни хотелось отложить разъяснения ещё немного…
— Я прошу прощения, мэтр, — выговорил он, сухо откашлявшись и посерьёзнев, — насчет вашего дела. Так вот — я не думаю, что могу помочь вам вот так, слепо, — акцент на последнем слове получился странным, но маг отмахнулся от смущения, продолжил. — Я ценю помощь, оказанную мне в прошлом, и надеюсь быть вам полезным в будущем. Но персты инквизитора — крайне специфический инструмент…
— Ох уж эти инструменты, — перебил Одэлис, кивая в сторону Эйдена, и обращаясь к обоим сразу, — в последнее время только и разговоров о них. Да ещё, пожалуй, о руках и намерениях. Я всё понимаю, а если не всё — то достаточно много. И вы, мастер, тоже понимаете, но тут уж точно не всё. Рад, что не ошибся в вас, ценю людей порядочных почти также, как знающих и компетентных. Ну надо же, всё-то у меня выходит «почти»… Покров Иоана, а это название кажется мне более точным, может послужить избавлением. — Он на секунду задумался, заметно нахмурив лоб и повернув голову, будто прислушиваясь. — Этот редкий дар, которого я, — проговорил мэтр с особым нажимом, — едва ли достоин… Это страшное проклятие, которого я, пожалуй, не заслужил… Существующие риски, возможные последствия — всё меркнет перед возможным избавлением. Того лавочника, похитителя маленькой баронессы, я заметил в тот редкий миг, когда всё же решился взглянуть в окно. И это не единственное, что я видел. Что вижу — стоит только открыть глаза. Мы живём в удивительно смрадном мире, друзья, — Одэлис кивнул в сторону Эйдена, как бы напоминая о долгом разговоре, — и слишком чуткий нос может свести ищейку с ума. Материалы, чертежи, вся необходимая литература в вашем распоряжении, мастер Аспен. Если потребуется что-то ещё — только дайте знать. Пойду прилягу.
На компактном верстаке было закреплено четыре ярких масляных фонаря, расположенных полукругом. Таким образом, деталь, зажатая в хитром кронштейне над крошечным не коптящим огоньком горелки, освещалась равномерно со всех сторон. Инструменты для гравировки и шлифовки, разложенные в строгом порядке по обе руки от артефактика, напоминали дорогие столовые приборы Одэлиса. Напоминали Эйдену, так как подобных он больше нигде видеть не мог.