— Скажешь, зачем погнала хромоногого бедолагу на такую высоту? Или мне снова гадать?
— Гадай, конечно. Глядишь — больше пользы выйдет.
— Ну-у-у… — Эйден задумчиво потёр подбородок, подбирая слова. Вдруг вдохнул чуть глубже, принюхался к пальцам внимательнее. — Пахнет свежо, немного похоже на мяту. И маслянистое на ощупь. Должно быть — используешь как мазь от ожогов или ещё чего.
— Ну почти, — Дарна улыбнулась одними глазами, довольная тем, что он угадал.- От болячек кожных, вместе с вытопленным медвежьим жиром и крапивной кашицей. Вот только сложно мне это снадобье дается, о зубах-то одна память осталась. А измельчать нужно тщательно…
— Крапиву?
— Медведя, — не поворачиваясь отозвалась старушка и невозмутимо засеменила дальше.
Она точно знала куда идёт и собирала искомое так, будто протягивала руку к знакомым домашним полкам. В плетёной торбе, висевшей через плечо, уже лежали пучки толокнянки, плоды крушины, корневища цикория и змеиного горца. Остановившись у очередного тополя — она легко улыбнулась Эйдену. Тот со вздохом взглянул наверх, надеясь, что искомый гриб будет не слишком высоко.
— И к чему тебе столько? Вроде здоровы все, на первый взгляд-то.
— Угу… На взгляд, — старушка странно причмокнула беззубым ртом. Выразительно повела сутулыми плечами.
— Ты на что намекаешь? — спросил после короткой паузы Эйден. Возвращая знахарке скребок, он отвёл взгляд и слегка покраснел. Сам не понимая почему.
— Ночевал-то где? Глазастый ты наш…
— У Курта… — тихо ответил юноша. — Брата иллурова, — добавил он зачем-то, спустя мгновение.
Старейшая из лесовиков, разумеется, не хуже его знала, кто кому кем приходится. И, пожалуй, была единственной, по-настоящему разбирающейся в кровных связях поселенцев. Не менее очевидным было и то, что она хорошо знала о тринадцатилетней дочери Курта — Касии. Эйден вспомнил липкие, сладкие пальцы… И собственное смущение, когда большеглазая девушка тайком сунула ему в руку кусочек сот, сочащийся мёдом.
— Едово у нас такое, — развела руками Дарна, вырывая парня из задумчивости. — Секача вчера мужики добыли. Хорошо. Кролей попадается немало. Куропатки, тетерева, белки. Лосей ты сам видел. А по первому снегу — медведя из берлоги доставать можно. Мы способы знаем, навострились. Мяса хватает, — она протянула сухую, чуть дрожащую руку к стеблю дягеля. Потянула на себя, вырывая корень из сырой земли. Отряхнув о ближайший ствол — отправила в торбу. — Да и того, что под солнцем растёт — в нашем лесу в достатке. Но уж больно много ртов. Тридцать восемь, с младшим уторовским. Полтора года мальчугану, а жрёт, что твои поросята, — знахарка покачала головой, растягивая запавший рот в привычной улыбке. — Но человек — не зверь, хоть и воем по-волчьи, дичь загоняя. А растим мы только тыкву. Хорошую, большую и много. Но — только её.
Эйден кивнул. Он видел рядом с селением участки земли, расчищенные от подлеска и огороженные частоколом. Там зрели действительно громадные тыквы. Но — только они.
— Вот это боком и выходит, — продолжала Дарна, шаркая впереди. — Недоедаем того, что тело требует, оно и болеет. На коже заметно. На зубах, — она цикнула пустым деснами. — И грибочки тут в самый раз. С крапивкой, да жирком топлёным.
Старушка ловко поднырнула под низкими ветвями огромного дуба и присела на корявые, извивающиеся по земле корни. Достала из торбы нехитрый перекус. Эйден благодарно кивнул, принимая полоску вяленного мяса и опустился рядом.
— Да. Получается, и у вас тут всё не так просто, — протянул он, старательно пережевывая жесткую, волокнистую оленину.
— Да уж попроще, чем одному шататься.
— Конечно. Одному-то вообще смерть.
Старуха хитро покосилась на парня и не ответила. Посасывая сухое мясо, она деловито перебирала содержимое торбы.
— Ну да, я кое-как добрался, — по-своему истолковал взгляд Эйден. — Но это удача чистой воды. Ты же знаешь…
— Ой не прибедняйся, — шелестящий смешок Дарны был похож на щебет больной птицы.
— Хм… Скажи еще, что как остальные веришь в то, что я колдун, маг или кто там ещё.
— Я вообще не как остальные. Хмыкает он. На вот, жуй ещё. Глядишь — и бабушке пожевать догадаешься.
Эйден взял ещё кусок оленины. Очень надеясь, что знахарка пошутила и не будет требовать пережёванное мясо обратно.
— Нет, ну а что? Я бы знал поди… если бы это… — неопределённо протянул он.
Легкий, но постоянный словно водяной поток ветер, обдувал лицо, заставляя чаще моргать. Монотонно шелестели яркие листья. Причмокивала, пытаясь справиться с вяленой олениной, Дарна.