Минут через десять Кира поднялась и похромала в лабораторный отсек, опираясь на стены. Приложив ладонь к синему кружку, вошла.
— Юрами.
Лаборатория — стерильно-голубое, холодное помещение, состояла из трёх боксов, в два из них вход был свободный, а последний был заблокирован все время, что Кира находилась на звездолете.
— Юрами. — тишина. Очевидно его здесь нет. Но девушка все же добралась до второго бокса и заглянула- так и есть, никого. Она тяжело вздохнула, переводя дух, и опять опустилась на пол. Самочувствие ухудшалось, ей хотелось только прилечь куда-нибудь и закрыть глаза. Помимо этого у нее случилась какая-то временная дезориентация. Кира соверешенно точно помнила, что проснулась всего лишь минут тридцать назад, хотя с другой стороны, так же точно была уверена, что ползает по этим сморщенным коридорам уже целый день.
— Я что, схожу с ума? Сколько же времени прошло? — шептала она себе в полубреду. — Мыши?
Стоящий в самом углу, под столовой панелью, и пустующий ранее прозрачный контейнер, сейчас не был пуст. В нем находились мыши — обыкновенные серые, земные. Полевки. Пока девушка решала, бредит ли она или мыши действительно существуют, в боксе появился Юрами. Обнаружив Киру, он остолбенел на мгновение, а затем упал перед ней на колени, щупая лоб и внимательно заглядывая ей в глаза, для чего-то даже оттягивая веки. На ногу он бросил лишь мимолетный взгляд, более не уделяя ей внимания.
Кира не сопротивлялась. Ее, в данный момент интересовало лишь здоровье головы и метаморфоза, произошедшая с ней. Девушка по-прежнему четко помнила эту двойственность ощущений. И мыши — были или нет? Она попыталась вытянуть немного шею, чтобы рассмотреть контейнер, за спиной мужчины, но он крепко ее держал, с тревогой, все еще, выискивая что-то в ее глазах.
— Отвали. — с трудом сфокусировавшись на пришельце, выдавила она.
Юрами пробормотал что-то еле слышно и, подняв ее на руки, вышел из отсека
К вечеру, а может быть и к утру, Кире стало лучше: жара не было, слабости тоже, нога, почти в норме, а главное — голова прояснилась. И если девушка так и не разобралась сколько часов или минут провела в хождениях по коридору, то в существовании мышей уверена была на сто процентов. А что это означало? Только то, что Юрами покидает иногда корабль и занимается чем-то снаружи. Мышей вот ловит. Или еще людей!
От таких рассуждений Кира даже подскочила и села на лежанке, сразу же напоровшись на внимательный взгляд цэтморрейца. В руке у него была колба с жидкостью.
— Сака. — протянул он ее девушке.
Она залпом осушила бутылек, отдала его обратно и вновь улеглась. Ей необходимо было о многом подумать.
Во-первых, Кира отмела предположение о том, что мужчина планирует держать здесь еще людей — звездолет маленький, места немного. Вход для нее свободный во все отсеки и даже в рубку, кроме, запертого третьего бокса в лаборатории. Она бы сразу обнаружила новых обитателей.
Везде, кроме третьего бокса.
" Что же там? Люди? Но для чего, и почему тогда, я на особом положении?"
Поломав некоторое время над этой задачей голову, Кира сняла с Юрами обвинение в краже людей, всвязи с отсутствием мотивов и улик. Только вопрос, почему он не отпустит ее, был еще открыт. Но и тут, девушка не видела преступления, поскольку соотнесла все с ядом кьяги. Возможно у него какое-то пролонгированное действие, и за ней необходимо наблюдение, сегодняшнее ухудшение самочуствия, кстати, это только доказывает.
Однако то, что цэтморреец покидает периметр звездолета, задевало ее больше всего. Кира и сама бы с удовольствием глотнула свежего воздуха, хоть на несколько минут покинув эту консервную банку. И ведь ничего не выскажешь ему и ничего не спросишь. И вопросы растут с геометрической прогрессией.
— Юрами, — позвала Кира мужчину, сосредоточенно разглядывающего, клубящиеся символы на стене. — Я не скажу больше ни слова на своем языке, пока не выучу твой. Но обещаю, ты не будешь этим доволен. — грозно пообещала она ему, слезая с лежанки.
— Кира? Сака?
Девушка яростно помотала головой и в одиночестве, направилась в пищеблок. Потыкав пальцем наугад в символы на цилиндрах, получила нечто пастообразное и неприятно пахнущее. Съесть она это не отважилась, поэтому вернулась в каюту голодная.
— Я тут подумала, — сказала она, сворачивая свою куртку в валик под голову, — Я погорячилась, насчет того, что не буду говорить. Не хочу я ничего знать о тебе и язык учить не хочу. Я домой хочу!
8.
Кира сидела в коридоре, опустив подбородок на коленки, и рассматривала свои ногти на руках. За прошедшие шесть недель на них не осталось и намека на маникюр. Такое с ней впервые. Да. Вообще, с ней многое впервые за последнее время. Например то, что она полтора месяца живет в этой жестянке с инопланетянином.