Мастер Виктор выделил своего среднего сына, тот привел ещё троих рукастых мужиков — подмастерьев, в возрасте уже. Нашли грамотного человека, бывшего учителя каллиграфии из Королевского Университета, алко — дворянина из бедневшего рода, у которого все имения заложены — перезаложены по три раза. С остальной работой и дурак бы справился, дел‑то прижимай одну доску к другой, и откладывай бумагу, да иногда чернилами промазывай. Ещё трое, пацанва из Мастеровых кварталов. Много не умеют, да и многого от них не надо.
Вот и готова типография, издавай что хочу.
От каллиграфических штучек — завитушек я сразу же постановил избавиться. В задницу их, делать сложно, отпечаток дают кривой, и ломаются уже после пятого — шестого нажатия. Короче, газета должна быть официальна и не подвержена влиянию сиюминутных эмоций. Потому и нету всех этих "радость", "грусть", "расстройство желудка"…
А буквы делать‑то сложно! Берется небольшой такой ящичек, в него трамбуется земля, плотно — плотно. По вырезанной деревянной букве делается оттиск. После чего в получившийся оттиск льют металл, и получают таким образом пять — шесть штук букв. Всего на страницу надо таких штук сорок, особо если учесть, что страницы‑то у меня меньше, а шрифт здоровенный.
Ну, да наживное дело‑то, наживное. Рисунки тоже можно делать, резать в дереве, а потом так же с краской прикладывать… Ну да это на усмотрение нового мастера типографского дела.
Для начала провел ревизию в замковой библиотеке, экспроприировал все хранящиеся там книги.
Книги разложили на длинном деревянном столе, стали думать, что да как.
— Барон, сколько за такую книгу можно в Империи выручить? — Показал я Ждану на богато изукрашенную книгу из королевской библиотеки, которую местные крысы жевать не стали, выплюнули.
Тот призадумался.
— Если по пятьдесят золотых продавать, так можно быстро достаточно.
— Так, а сколько она у нас стоит?
— Сорок золотых, Седдик. Не меньше никак…
Чтение — развлечение для богатых. Это я уже давно понял.
— Так, а что у нас с себестоимостью получиться?
Уже привычно, смотрят все непонимающе… Кроме мастера Виктора, он что‑то знает на эту тему, и Ждан вот нахватался.
По себестоимости предварительно получалось, что книга будет стоить с десяток золотых. Но теперь‑то, теперь делать её проще! Не надо вырезать обратный текст на деревяшке, которая, к тому же, портиться часто. Набирай шрифт, прижимай, да и готово… Теперь основная цена — это бумага и переплет, и ещё картинки. Ну, тут тоже что‑то можно придумать. Снизить до пяти золотых и подмять под себя книготорговлю на ближайшие несколько лет. Пока все остальные такие же прессы не наизобретают.
И заодно, повелел… Хм, звучит, а? Король повелел… Заодно повелел печатать не только газету, но и королевские указы. При мне же вызванный резчик по дереву получил картинку — эскиз. Корона, пара лавровых листьев, все просто и воспроизводимо. Под ним текст будет… Текст уже набирать будем нормальным способом. Оттиски Шуго получил лично в руки, сыновья мастера Виктора зайдут к нему позже, установят сейф с королевским замком, и чтобы ни — ни — ни! Ибо документ это государственный.
Шуго уже прикидывал, кого же он с собой взять может. Чувствовалось, что идея ему понравилась. Как и оборудование. А уж ореол причастности к делам государственным, столь желанный многими не только в этом мире, но ещё и в моем…
Так что вот появилась у меня газета. "Королевский вестник". Выходит каждый день с утренним колоколом, раз в семидневье толстая версия, на четырех листках. Продается недорого, в присутственные места отдаётся даром.
Короче, пусть делают. Хоть бюллетени о здоровье короля печатать будут, все глашатаям меньше работы. Будем повышать в королевстве грамотность и культурность. А то страшно это, среди угрюмого быдла жить.
Глава 5
Охапка дров, и плов готов!
Если уж мне досталась доля такая, своё королевство, то надо сделать так, чтобы потом не было стыдно его другим показать. Сады в столице разбить, трущобы вычистить, порт в порядок привести, людей умыть — приодеть, грамоте обучить, суп даже тот же варить научить — и то надо!
Кстати, о супе.
— Ваше Величество! — Ирина чуть на колени не упала первая. Она же первая меня и заметила, около входа стояла. Чуть позже заметили троица гвардейцев, взяли на караул.