— А если девочка? Антон улыбнулся в ответ.
— Тем лучше! Тем лучше! Мальчик, девочка — одинаково хорошо. Боже, каким я был дураком, когда уговаривал тебя избавиться от ребенка. Я…
Но Света никак не могла поверить — слишком уж не похож был сегодняшний Антон на того прежнего, которого она очень хорошо знала. Однако Антон не унимался:
— Понимаешь, я теперь просто счастлив! Счастлив быть отцом нашего ребенка… И еще я счастлив оттого, что мама моего ребенка — это ты!..
— Мне очень приятно, Антон, слышать то, что ты сейчас говоришь о ребенке. Но, знаешь, я бы хотела спросить совсем о другом. А с чего ты взял, что я хочу выйти замуж за Максима?
Антон удивленно посмотрел на Свету.
— А что? Нет?
— У нас с Максимом все кончено, мы расстались.
— Какой же я был дурак, что потерял тебя!
— Остановись, Антон, по-моему, на сегодня неожиданностей для меня уже достаточно.
— Света, пойми, я как только представлю, что на свет появится маленький человечек, представлю, как он будет нам улыбаться, — так сразу на душе становится как-то тепло.
Света даже не нашлась, что ответить. А Антон не останавливался:
— Света, может быть, только ради этой его улыбки нам с тобой стоит подумать: а не погорячились ли мы, когда расстались?.. Давай подумаем вместе, может быть, мы можем начать все сначала?
— Ну давай…
— Давай начнем все сначала?
— Давай подумаем. Для начала.
— То есть у меня есть шанс?
— Антон, я не могу тебе ничего ответить.
Он взялся за ручку коляски, молча прокатил ее туда-сюда по студии.
Наконец сказал:
— Ты только помни, пожалуйста, что я рядом. И если что — звони. В любое время звони…
Антон ушел. А Света вытащила из игрушечной кучи симпатичного жирафика, повертела в руках, и вдруг он запищал — очень уморительно и как-то совсем не по-жирафьи. Света рассмеялась.
— Тебя будут звать Антон — тоже не думала, что от него когда-нибудь такое услышу…
Антон же продолжал ковать железо, пока горячо, и решил тут же поговорить еще и с Форсом. Он даже не стал звонить ему на мобильник, а просто пошел в "Волгу" — и не ошибся: Форс сидел за своим обычным столиком.
Парень сам удивился столь быстрым переменам, произошедшим в нем. Ни отцовство, ни даже свадьба уже не пугали его, как раньше. Наверное, права мама. Бизнесмен должен чувствовать за спиной надежный тыл в виде семьи.
Так что и с Форсом можно разговаривать иначе, а не так, как раньше планировал…
— Леонид Вячеславович, у меня для вас есть две новости…
— Одна плохая, другая хорошая?
— Да нет, обе, в общем-то, ничего.
— Выкладывай.
— Во-первых, Света не выходит замуж за Максима.
— Откуда ты это знаешь?
— Она сама сейчас мне об этом сказала.
— Интересно. Ну а новость номер два — это то, что ты был сейчас у нас дома и говорил со Светой?
— Не только говорил. Леонид Вячеславович, мне кажется, что у нас с ней сдвинулось с мертвой точки; так сказать, лед тронулся. И весна в наших отношениях не за горами.
— Красиво говоришь…
— Да нет, я же серьезно. Ну, в общем, мне кажется, что у меня есть все шансы восстановить прежние отношения. А если вы мне хотя бы чуть-чуть поможете, то и вопрос со свадьбой может быть решен именно так, как вам и хотелось.
Форс удивленно поднял брови и нехорошо посмотрел на Антона:
— "Вам"?
— Нет-нет, конечно же, как нам и хотелось, нам.
Глава 2
Кармелита шла по лесу. И сама не замечала того, где она и что происходит вокруг. Слишком много всего бурлило и кипело внутри, чтобы девушка могла обращать внимание на происходящее снаружи.
Слез уже не было — слезы кончились, как кончилась и вся ее прошлая жизнь. Что она сделала с самыми близкими своими людьми, и что они сделали с ней? Миро — человек, который ее любил и которого она… Ну, не любила, но уважала за благородство — этого человека она обманула: по своей воле согласилась стать его женой и накануне свадьбы изменила с другим. Отец, вырастивший ее один, без матери, и любивший больше жизни — что же должен чувствовать он теперь к ней, своей дочери, опозорившей себя и его перед всем родом?
Нелюбимый — любимый ли? — Максим… Максим, от которого она отказалась, не разобравшись в самой себе; в объятия которого потом снова бросилась, как в омут, в ночь перед собственной свадьбой, и который теперь обручился с ее лучшей подругой Светой… Ее Максим… Впрочем, нет — зачем этот самообман?
Максим уже совсем не ее. И еще эти взгляды цыган, ее родни. Взгляды, которые она чувствовала и во дворе своего дома, и в своей комнате сквозь стены, и в этом лесу, хотя и была тут совершенно одна.