Зрители поражённо молчали, глядя, как Нэйго приказывает Белле осмотреть и обмыть линтину, и та неохотно подчиняется, глядя на потерявшую сознание девушку брезгливо и недовольно, а после мужчины выносят избитое безжизненное тело линтины на простыне.
Как уходит линт, цинично оставив истекающую кровью линтину без всякой помощи. Как спокойна и равнодушна к умирающей девушке Белла, не забывающая строить глазки хозяину.
Зрители из простых горожан уже ругались, не сдерживаясь, а их жены ревели в голос.
Увиденное потрясло не только их, но и высокий Суд.
Лицо судьи Таррина Кидса было непроницаемым, и только пылающие гневом глаза показывали, какая лава кипит под застывшей коркой.
Фелиды выглядели так, словно это их сейчас пользовали и били головой о ванну.
Старший хватался за сердце, линт же невольно жался к отцу, словно пытаясь спрятаться за его спиной.
Смертельно бледный обвинитель, арг Динор, лишь недавно требовавший смерти линтины, в ужасе смотрел на королевского дознавателя и делал странные движения, как будто порываясь что-то сказать. Защитник от Совета арг Валентик, напротив, красный до кончиков ушей, крупно дрожал, умоляюще уставившись на обвинителя. Теперь, как никогда, было ясно видно, что обвинение и защита заодно.
— Господин дознаватель! — нервно крикнул Динор. — Остановите запись! Ясно, что дело нужно дорасследовать! Обвинение требует перерыва!
— Я недаром интересовался за два дня до процесса, собрали ли вы доказательную базу, — холодно напомнил Таурлин. — Вы лично заверяли, что собрали все доказательства вины линтины, и дело будет рассмотрено в срок.
Дознаватель повернулся к судье и сказал:
— Прошу дать мне возможность продолжить показ. Уверяю, никаких новых свидетельств собирать не придётся, мнемосканирование на настоящий момент самый надёжный способ получения правдивой информации, а значит, мы можем узнать правду уже сегодня, не затягивая процесс над линтиной, которой и без того пришлось вынести немало боли и издевательств.
— Ваша честь! — не унимался Динор. — Обвинение требует перерыва!
— Чтобы невиновную девчонку засудить?! — вдруг крикнул кто-то из зала. — Да как у тебя язык повернулся распутницей её называть?!
— Тишина! — рявкнул судья. — Отклоняется, — сухо отказал он Динору. — Мы будем смотреть запись до конца, — и Таррин Кидс кивнул Таурлину.
Отец Криса пустил запись дальше. Глазами Беллы все увидели, что утром линтина не только не пришла в себя, а и вовсе умирала. Смотрели, как пришёл арг Фелид и, выругавшись в ответ на объяснения служанки, поспешил в комнату к линтине.
Как вызвали Нэйго, который за это время и не подумал поинтересоваться здоровьем линтины. Как заголялась перед ним служанка, возбуждая линта своими прелестями.
Зал негодующе зашумел. Белла, пытавшаяся отодвинуться подальше от зрителей, тоненько вскрикнула, когда какая-то ловкая горожанка ухватила её за волосы и с силой дёрнула.
Женщину вывели из зала, но служанка по-прежнему всхлипывала и жалась в уголке своей мягкой скамьи.
Далее шли отражённые воспоминания Эланы. Нэйго, поняв, что факт «реанимации» линтины тоже запечатлён на сфере, опустил голову и схватился руками за волосы, словно хотел снять скальп.
Тем временем запись со сферы не заканчивалась. Глухой ропот не смолкал в зале, и попытки призвать присутствовавших к порядку уже не имели такого успеха, как раньше. С каждой новой сценой, с каждым новым унижением, гул голосов становился громче. Если бы дело не происходило в суде, Фелиду уже устроили бы самосуд.
Но когда запись дошла до первого истязания линтины, в зале смолкли голоса, и изредка доносились лишь тонкие жалобные вскрики горожанок, которые уже не рады были, что остались из любопытства, да скрип сидений, когда кто-то вскакивал, не выдержав напряжения.
Женщины давились рыданиями, плотно зажмуривали глаза, чтобы не видеть иссечённую в кровь спину Эланы, зажимали уши, чтобы не слышать свист плети и крики девушки, полные страдания.
Мужчины молча стискивали зубы, испепеляя сжавшегося Нэйго взглядами, которые могли бы, казалось, сжечь линта заживо, обладай зрители магией.
Сейчас, узнав о происхождении линтины, и увидев в Элане равную, вышедшую из народа девушку, горожане переживали за неё так, словно палач терзал их собственную дочь.
После этой первой сцены судья попросил на минуту остановить запись и распорядился усилить охрану. Стражники провели Фелидов, Беллу и Герьюта на половину, где сидят обвиняемые, чтобы отгородить их от остального зала.
Обвинитель арг Динор дёрнулся было на столь явное нарушение регламента, но тут же сник. Он давно уже не пытался просить судью перенести заседание и в полной мере осознал, чем грозят ему лично столь страшные обстоятельства, открывшиеся на процессе.