В зале слышались негромкие разговоры, перешептывания простых горожан, пришедших поглазеть на «бесстыжую» линтину, но всё смолкло, как только вышел судья. Это был один из старейших членов Совета, Таррин Кидс.
Он профессионально острым взглядом окинул зал и задал традиционные вопросы, хотя всё видел и без них.
— Присутствует ли здесь линт Нэйго Фелид?
— Да, ваша честь, — глухо ответил Нэйго.
— Присутствует ли линтина арга Нэйго Элана Кастилл?
— Да, ваша честь, — ровно и спокойно ответила девушка.
Головы собравшихся разом повернулись к ней. Линтина, которую этот процесс должен был пригвоздить к позорному столбу и вынудить закончить свою жизнь в уходе за смертельно заразными больными, была на удивление спокойна.
Красные от постоянного пьянства глаза Нэйго пристально уставились на неё.
— Подтверждаете ли вы, линт Нэйго, что эта женщина — ваша линтина Элана Кастилл?
— Подтверждаю, — буркнул линт, с трудом удерживаясь от желания подойти к Элане и хорошенько встряхнуть её, чтоб кукла наконец проснулась.
— Здесь ли свидетели… — судья перечислил Беллу, аргу Флеманс, арга Герьюта.
— Здесь, ваша честь, — раздались разрозненные голоса мужчин, и тоненький голос служанки.
— Личность свидетелей подтверждена? — спросил судья, и, получив положительный ответ, кивнул:
— Да будет суд справедливым и честным!
Обвинителем от Совета выступал Динор Картьер. И то, что сам председатель взялся за это дело, без слов показало, что Совет не намерен сдаваться.
Арг Картьер сразу обозначил свои намерения. В его обличительной речи Элана выставлена была едва ли не женщиной лёгкого поведения, с первых дней знакомства соблазнившая друга Нэйго
Фелида арга Дэниэла и в конце концов сбежавшая с ним от законного линта.
Он не забыл упомянуть и о простом происхождении девушки, подчеркнув благородство королевского архитектора, взявшего в линтины дочь простого лавочника, и якобы спасшего её от нищеты и прозябания в богом забытой дыре.
Далее он перешёл к преступной связи линтины, спутавшейся с чужим мужчиной и не стеснявшейся встречаться с любовником в доме, подаренном щедрым линтом.
Обвинитель линтины включил запись со сферы, демонстрирующую богатый дом линтины.
В зале раздался приглушённый ропот. Для простых горожан, сидевших в зале, эта показательная роскошь была как красная тряпка для быка.
Элана, внимательно слушавшая речь обвинителя, явно растерялась. Она никогда не видела того дома, что был запечатлён на сфере, но служанка, проводящая своеобразную экскурсию, подробно рассказала, где линтина встречалась со своим любовником, как часто его принимала, называя даты, когда Нэйго не был дома.
Линт, выслушавший это с брезгливой гримасой, бросил быстрый взгляд на побледневшую Элану и злорадно ухмыльнулся.
Обвинитель же вовсе не смотрел на линтину, изредка бросая взгляд лишь на арга Таурлина, подсознательно ожидая возражений и резких реплик. Но королевский дознаватель молчал, невозмутимо помечая что-то в своём блокноте, и Картьер, понявший, что Тикрему нечего сказать, вовсе перестал осторожничать. Накал его обвинительной речи был таков, что, стоило аргу Динору закончить, притихший зал разразился гневными криками.
Элана только сильнее выпрямила спину. Предупреждённая Кристером, она и не подумала возражать против явной клеветы Беллы или возмущаться предвзятостью обвинения. Были случаи, когда восставшую против системы линтину просто удаляли из зала и осуждали заочно.
0б этом вспомнил и арг Таурлин, коротко взглянув на Элану и убедившись, что девушка не впадёт в истерику в самый ответственный момент.
После того, как обвинитель изложил суть дела, заслушали свидетелей.
Белла держалась смело. Изредка торжествующе взглядывая на Элану, она полностью подтвердила всё, что уже поведал обвинитель. Некоторые особо мерзкие «подробности»
грехопадения вызвали взрыв негодования в зале.
Судья остановил крики, выпустив магическую глушилку. Самые заядлые крикуны замерли с глупо выпученными глазами и беззвучно шевелящимися губами.
— При повторных выкриках вас уделят из зала, — сухо предупредил судья, убирая глушилку.
Таррин Кидс был очень недоволен. Суть дела была ясна. Свидетельница пела как по писанному, ни единого расхождения, ни малейшей заминки, ни капли смущения или страха.
Девушку явно хорошо подготовили. Кроме того, служанка вовсе не выглядела скромной девушкой — пышная грудь открыта больше, чем позволено в суде, взгляд невольно стрелял по сторонам, язык то и дело облизывал губы.