Через какой-то час в кают-компании «Лукулла» стало тесно от прибывших на совещание генералов. Вместе с Кривошеиным на палубу яхты поднялся и давний друг барона, Николай Михайлович Котляревский. Будучи от роду человеком скромным, он старался никогда принародно не показывать своих дружеских отношений с Главнокомандующими и чаще всего появлялся перед ним в непростые, головоломные времена. Почувствовал ли он наступление грядущих неприятностей или просто захотел повидаться со своим давним товарищем, но он сам попросил Кривошеина взять его с собой.
Когда все расселись по местам, Врангель зачитал присутствующим письмо генерала Шарпи, а затем подробно рассказал о встрече с Нератовым и о его предупреждении, что во французских правительственных кругах возникла такая подленькая мысль — каким-то способом уничтожить русскую армию.
Выслушивали всех, кто хотел высказаться. И уже сразу начали возникать некоторые подробности. Командующий Вторым армейским корпусом Федор Федорович Абрамов вспомнил, что едва ли не со времени прибытия эскадры в залив Мод на корабли стали наведываться вербовщики французского Иностранного легиона, воюющего в Африке, Азии и Индокитае. Как правило, сытые, холеные, с иголочки одетые, они появлялись там, где главным образом находились казаки. Смущая умы, они рассказывали им, бессовестно все приукрашивая и привирая, о прелестях службы в Иностранном легионе. По их рассказам, легион — это такая вольница, сродни Запорожской Сечи, где легионеры немножко воюют с африканскими дикарями вроде туарегов, друзов или рифанцев, но, главным образом, пьянствуют, веселятся и ухаживают за очаровательными туземками.
Покидая корабли, вербовщики увозили списки желающих пополнить ряды Иностранного легиона. И командирам приходилось тратить немало времени, чтобы объяснить солдатам и казакам смысл этой подлой вербовки.
Причем многие командиры низшего звена и сами прельщались столь сладкими обещаниями. Но иногда с вербовщиками случались и неожиданности. На транспортах «Рион» и «Херсон» казаки выкинули агитаторов за борт, и те хорошо накупались, прежде чем их подобрали французские катера. В последнее время агитаторы стали появляться на судах реже и осторожнее.
Заканчивая свой рассказ, Абрамов предупредил, что многие уставшие от войны, разуверившиеся и разочарованные во всем казаки и солдаты могут уполовинить армию. Со второй половиной справиться будет легче.
— Что вы предлагаете? — спросил Врангель.
— Дисциплина! — коротко ответил Абрамов. — Жесточайшая дисциплина! Только она может спасти армию.
— Ну, а по поводу разоружения? Что вы по этому поводу думаете, Федор Федорович?
— Этот вопрос даже не должен обсуждаться, — ответил Абрамов. Армия без оружия — это стадо. Его можно арапниками загнать в любое стойло.
— Что думают остальные? — спросил Врангель.
Остальные поддержали Абрамова. Говорили напористо, с негодованием.
Под занавес совещания поднялся со своего места Котляревский:
— Если позволите, я внесу некоторый диссонанс в ваше единодушие.
Все с нескрываемым удивлением и любопытством обернулись к Котляревскому.
— Смею напомнить всем нам, что мы все же здесь гости. И общество выработало для гостей некоторые правила. Скажем, неприлично идти в гости с гранатой в кармане.
Кают-компания зашумела.
— Полагаю, наверно, бывают случаи, когда в гости приходится идти с гранатой, — с легкой улыбкой сказал Врангель. Он хорошо знал парадоксальный ум Котляревского и ждал резкого поворота в его размышлениях.
Котляревский не торопился раскрывать свои карты.
— Но тогда это уже не гость, — спокойно возразил он Врангелю и затем продолжил: — Существует международный закон о том, что армия, находящаяся на чужой территории и не являющаяся оккупационной, не должна быть вооружена. Кроме каких-то оговоренных случаев. Мы, к сожалению, свои права не оговорили. И, стало быть, если мы не подчинимся французским требованиям, для нас могут возникнуть нежелательные последствия.
— Уйдем от французов! — сказал генерал Витковский.
— Куда? К кому? И на чем? Смею вам напомнить: наш флот уже продан. Кстати, французам.
— Вы предлагаете капитулировать? — выкрикнул всегда горячий генерал Туркул.
— Я предлагаю, прежде всего, не ссориться с французами, — спокойно сказал Котляревский.
— Но ведь это невозможно. В этом случае мы будем обязаны разоружиться.
— Вовсе нет. Надобно проверить все наши корабельные арсеналы. И, уверяю вас, обнаружим много лишнего оружия. Вы вспомните, во время посадки на суда чего только ни тащили с собой солдаты. Так вот, по договору, который я внимательно изучил, мы имеем право иметь для караульной службы небольшую часть оружия. Эту часть мы легализуем, о ней французы будут знать. Далее! Все остальное оружие распределим по подразделениям. Уверяю вас, его окажется значительно больше, чем необходимо нашей армии. Отберем старое, изношенное, поломанное и передадим его французам.