Эфир закончился, Мария без сил упала в кресло. Алиса глазами искала нож, но не нашла в номере ничего, чем можно было ранить сестру. В то слова могут нанести ей какой-то вред, она не верила. Мария посмотрела на неё, взяла бокал воды у ассистента и жадно выпила весь.
— Борец за правду. Вот какой образ ты выбрала. Но я знаю твои цели, Мари, ты не лучше его, — говорит Алиса, — ты ни слова не сказала о том, что астероиды летят, когда люди не контактируют с кристаллами. О том, что прикоснутся к ним без потери себя, могут только агрессоры и то на секунду. А ещё о том, что на Марсе есть ультравода. Мне продолжить? Тогда и выводы свои ты не озвучила, хотя знаешь, как и я, что все планеты, содержащие воду — просто хранилища информации и ничего больше. Что человечество — это не цивилизация, какой мы себя представляем а просто процесс превращения воды в ультраводу.
— Что ты хочешь? — снисходительно спрашивает Мари. Она щурит глаза и улыбается. Но это не улыбка хитрости, это улыбка расположения. Она показывает, что любит Алису, — свой кусок пирога?
— Пока я хочу, чтобы меня оставили в покое. И ты тоже.
— Главное, я отвоевала тебя у него, сестра. Но Лигостаев не остановится. У него появится новая Алиса. Гораздо более опасная, хотя бы потому, что она будет с большей жестокостью стремится установить мир, ведь теперь у неё есть враги. Ты и я.
— Почему ты думаешь, что я вообще что-то стану делать?
— Ты прикасалась к кристаллу. Он сделает так, что об этом узнают все люди Солнечной системы и тебя не оставят в покое.
— Бла-бла-бла. Я достаточно наслушалась тебя. Где моя старая куртка? Там был конверт от родителей.
— Хочешь сделать новую личность? Аккаунт лежит в тумбочке у кровати в твоём номере.
— Я выйду из отеля другим человеком. Прощай, Мари.
— Пока, Алиса.
Глава 39. Лигостаев
Кроме мяса им больше нечего обсуждать, потому что у них не осталось дел. Только еда и туман предположений, кто же сбросил их с вершины. Зудящая электрическая пелена, будто комар, не дающий спать по ночам. Откуда он здесь, в Риме, в городе городов? Старцы просыпаются ночью посреди опиоидного опьянения, выныривают из глубокого синтетического сна. Они поворачивают остатки своих тел, уже давно напополам поделённых с электронными устройствами в слоях биопластика и новой кожи поверх старой, дряблой и облезающей крошечными частицами как просиженный столетний диван в вестибюле поликлиники. Они смотрят в направлении плотно задёрнутых штор и пока ещё с трудом понимают, что очнулись в шесть утра. Гравитационные кровати возвращаются к нормальным показателям тяжести. Возвращают их на Землю. По трубам в их тела заливается новая жизнь и энергия в виде мощных стимуляторов, без которых по центральной системе спинного мозга не уходят сигналы в протезированные конечности. Головная боль — единственная настоящая боль в их теле проходит с первыми обезболивающими, туман от анальгетиков разгоняется слабым раствором риталина. Старцы поднимаются из одиноких кроватей, каждый в своём дворце. Ближний круг слуг — моет их, одевает, готовит к единственной радости — званому ужину в палаццо Барберини на улице четырёх фонтанов.
Особенным блюдом подают унижение высоко взлетевшего человека. Старцам особенно приятно, что это один из виновных в потере контроля над Марсом. Каждый из старцев по отдельности представляет особый вид пожирателя, одно появление которого вызывает дрожь в других людях, а совместное так и вовсе тушит свет, так что во мраке не разглядеть большой стол и сидящих за ним. Официанты перемещаются по залу на ощупь, нередко натыкаясь друг на друга, так что большие куски мяса перелетают с одного блюда на другое, а столетний коньяк проливается на тысячелетние ковры и паркеты.