А что ты будешь делать с человеком, который тебя ненавидит? Страдать, плакать…выживать.
От одной мысли о тебе человек будет испытывать дискомфорт, грубость, неприязнь. Непозволительно даже подойти к нему, не то, что заговорить. Он живёт замечательно без тебя, пытается переварить твое существование, пока ты лезешь на стенку и не знаешь, куда деть свою любовь, привязанность и другое убийственное чувство.
И после этого вы хотите сказать, что ненависть лучше безразличия?!
Скрывать правду от дорогого человека я не имела права. Да и не собиралась.
— Я… скажу ей, Тикки, — эта маленькая подруга стала мне очень близка, и я с уверенностью могу сказать, что я полюбила это странное, но милое существо, — она должна знать.
— НЕТ! — тут же подлетела к моему лицу та, обхватила лапками мои и щеки и посмотрела своими пронзительными глазами в мои.
— Ты не можешь! Маринетт, тебе нельзя! Это поставит под угрозу твою личность!
— Ты права, но… у меня нет другого выбора.
Тикки не унималась.
— Ты избранная. Только тебя избрала судьба, никто не сможет заменить. Пойми, подруга подругой, но жизнь остальных парижан — это первостепенная цель для нас. И ты прекрасно знала это, когда надевала серьги Ледибаг! Без тебя Париж не справится!
Я стыдливо прикусила губу на ее слова. И хотела ответить, что она не понимает меня, и уже открыла рот. Но не успела произнести даже первую букву, как меня перебил бархатный голос:
— Она права.
Я вздрогнула всем телом, за секунду соображая, кто бы это мог быть. Ким снова пытается ко мне подкатить? Или это скромный Натаниэль, чьё присутствие было бы приятнее, но тоже нежеланно. Желанным было остаться наедине.
— Тикки! — еле слышно шепнула я, — скорее, прячься!
А затем попыталась закрыть ее руками.
— Маринетт, в этом нет необходимости, — уверенно и вполне обыденно ответила мне квами и к ней тут же подлетел пахнущий сыром маленький котёнок, по которому я успела соскучиться за эти дни.
— Сахарочек права. Маринетт! — Плагг подлетел к моей щеке и потерся об нее, выражая взаимную симпатию.
— Я скучал! Но прости, по ней больше, — сказал кот и схватив Тикки за лапку, в несколько секунд исчез вместе с ней с моих глаз.
Вдох-выдох.
Хорошо, покрайней мере, моя тайная личность в безопасности. Но легче ли мне от этого на душе, осознавая, кто стоит за моей спиной?
Определённо, нет.
Мое самокопание и нарастающее гадкое ощущение истерии были прерваны и зачинщиком этого состояния. Да и его парфюм, сносящий голову, я уже успела ощутить и на секунду умереть.
— Что-то хотел, Адриан? — сказала тихо я, не поворачиваясь к нему даже на миллиметр и вновь закинув голову к звездам.
В ответ была тишина, которую не в силах был кто-то из нас двоих нарушить. Пальцы нервно теребили подол моего платья, тонкий волосок из моей прически прилип к уголку моей нижней губы и мешал, что я всячески игнорировала.
Подул лёгкий ветерок, заставив меня резко дернуться. Молочная кожа, блестящая в в лунном свете сказочно и необычно, покрылась мурашками.
— Наверное, узнать, как твои дела? — услышала я рядом с собой и снова дернулась, но теперь уже не от холода, а от близости с ним. Этот засранец бесшумно приблизился ко мне, провел по щеке, чтобы убрать тот самый волос с губ, тем самым напугал и заставил еще больше нервничать.
Да как он посмел? Сердце, успокойся. Нам плевать на него, плевать. Алкоголь, не выветривайся, ты сейчас так нужен мне. Я же сейчас просто от неловкости умру и не воскресну…
— Забавно, — все, что выдавила из себя я через несколько секунд. А затем поспешно добавила:
— Лучше всех.
«И снова чёртово молчание. Ты пришёл сюда молчать? Так найди для этого другое место. ЭТО МОЙ БАЛКОН.»
Удивлённый Адриан даже поднял глаза на меня и попытался поймать мой взгляд, (который я всячески прятала) чтобы убедиться в моей и так очевидной лжи.
«Нет, черт возьми, я не лучше всех. Я не в порядке! И с того самого момента, как ты отшил меня. А я вместо того, что забить на тебя, влюбилась еще сильнее и теперь каждый вздох без твоей улыбки для меня как колючие проволоки на сердце, мешающие ему нормально функционировать. Но все это меркнет на фоне того, что я целовала тебя как последний раз, готова была отдаться целиком и сразу, не зная того, что ты парень моей подруги!»
— Оу, я… — нервно потер шею Адриан, — рад за тебя.
— Не делай вид, что тебя это волнует! — отрезала злобно я и прикусила язык.
Адриан тут же изменился в лице.
— На самом деле… — Адриан погрузился в глубокие, но быстрые раздумья, — ты права. Ни к чему эти формальности.
Стало больно от резких слов, я даже не ожидала, но сжение в груди я заглушила ногтями, которые впились в мою руку возле локтя. Сейчас отвлекусь на физическую, душевное отложу на потом. Господи, во что ты меня превращаешь? В сопливое дерьмо с наклонностями мазохиста. Дааа, это то, к чему я стремилась все 17 лет.
— Я просто хотел сказать, что… что бы не произошло между нами, какая бы ситуация не произошла, мы должны защищать Париж и быть едины, как раньше. Ты нужна Парижу…
«Но не тебе»
— … а для меня охрана жителей на первом месте, я дал обещание мастеру Фу. А Алья… зачем ей знать то, что разрушит ей жизнь? Это была ошибка. Не совершай еще одну.
Меня будто пощечиной ударило от его резкости и грубости. Я не узнавала его. Не было больше того чуткого и понимающего котика, на его месте мне представлялся обозленный и жестокий кот, царапающий все на своем пути. В данный момент своими длинными когтями он терзал мою душу и сердце.
— Я хочу… — хрипло начала я, а потом откашлялась, — чтобы между нами не было подобной гадости, и если она решит избавиться от такой подруги, я приму этот выбор.
— Черт, замолчи! — приблизился ко мне Адриан настолько близко, что, я буквально врослась в железные бортики балкона, лишь бы не касаться своим телом даже к его одежде.
— Ты ведь даже не знала, что я ее парень! Ты не виновата, по сути, перестань портить жизнь и себе и остальным не начинай.
— Действительно, — вымученно кивнула я, — но ты… знал. Почему не сказал?
— Я… я не обязан перед тобой отчитываться, — рука светловолосого легла рядом с моей на перила и едва ощутимо касалась кончиками пальцев с моими.
— Думаю, до тебя дошло. И ты больше не доставишь нам неприятностей. И ко мне лучше не подходи.
Он отстранился от меня, развернулся и собрал к выходу, оставив меня наедине с собой в горечи и боли, которой я буквально захлебывалась. Окончательно протрезвев, я захотела только одного — вновь напиться. И не думать о его существовании.
Он ненавидит меня. И как же это страшно. Больно. Нестерпимо мерзко. Ему не безразлична я, я ненавистна для него. Очевидно, из-за того, что могла поссорить его с любимой девушкой. И теперь я не заслуживаю даже его безразличия, даже взгляда его зеленых глаз в мою сторону…
От нахлынувших эмоций зарябило в глазах и я резко осела на пол. Хотелось исчезнуть, раствориться в темноте, притвориться песчинкой, пылью. И никому не мешать.
Голова шла кругом, дышать было нечем, а слезы застилали глаза. Я медленно попыталась встать. Моя попытка не увенчалась успехом.
Я уже успела смириться и собиралась остаться на холодной плитке, не до конца соображая, где я нахожусь и почему я вижу только звёздочки в глазах, медленно укладывалась всем телом на пол, теряя сознание, как вдруг быстрый топот ног, чьи-то тёплые и ласковые руки довольно резко и требовательно подняли меня и оперли о ровную и холодную стенку дома.
Дверь, оповещающая об уходе собеседника, не хлопала, неужели Адриан не успел уйти прежде, чем я свалилась в подобие обморока? Да еще и попытался поднять?
Но вновь любимый запах духов ударил в ноздри, а я сделала глубокий вдох в лёгкие, чтобы подольше им насладиться. Секунду назад он запретил к нему приближаться, а теперь же сам прижимал мою талию к стене, тряс меня за плечи и взволнованно что-то шептал.
— Маринетт… — слышала я над самым ухом.