Быстро адаптировавшись, я завела себе двух друзей: скромная рыжая девочка Лили и симпатичный паренек Невил. Будучи одногруппниками, мы быстро нашли общий язык, и мне сразу удалось выяснить: они нравятся друг другу, но пока не торопятся что-то менять в своих взаимоотношениях. А лезть в чужие я уж точно не собиралась, поэтому просто наслаждалась учебой, изредка помогая тем, кто просил меня о помощи.
Неудивительно, что спустя некоторое время мадам Вирджиния — самый строгий и лучший учитель моего учебного заведения, а ко всему прочему — директор, вызвала меня к себе на рассмотрение моих творений.
Дав некоторые советы и небольшую критику, она торжественно улыбнулась и сообщила мне, что меня, как и еще четверых девушек из всего института, избрали на участие в престижном конкурсе дизайнеров, который состоится весной.
Изобразив максимальную сдержанность, я поблагодарила ее за такую честь и поспешно удалилась, сдерживая визги и на ходу набирая родителям, чтобы поделиться этой новостью.
Это не просто конкурс. Это шанс показать себя всему Парижу, продемонстрировать свой талант и возможно… исполнить мою мечту.
Чтобы Габриэль Агрест, самый наикрутейший дизайнер Франции взял меня к себе на стажировку. Это билет в счастливое будущее, перспективные предложения, реализация всех своих идей и просто безграничное счастье для меня.
И потихоньку я начала придумывать материал. Честно говоря, определённой идеи у меня пока не было, я никогда не нуждалась в фантазии и творчестве.
Осталось только начать.
Лука звонил и продолжал писать ежедневно, что скучает и любит меня. Даже посвятил мне песни. Думаю, мы могли бы начать все сначала. Родители были счастливы за свою дочь. Тикки ежедневно летала к Плаггу на пару часов, прихватив с собой одну печенюшку и загадочно улыбаясь.
Отношения с Альей были прекрасными. Ее бабушке стало легче, она стала вновь жизнерадостной и улыбчивой. Только… Она начала приводить Адриана к нам домой.
Первый раз она не успела меня предупредить. А я до сих пор краснею, то ли от стыда, то ли от возбуждения, вспоминая эту ситуацию во всех подробностях.
В тот вечер подруга задержалась на занятиях, а потом написала мне, что зайдет в кафе.
Грустно хмыкнув, я выполнила домашнюю работу, нарисовала еще одну идею для конкурса, поставила в духовку печенье и побежала в душ.
Увлекшись мытьем головы и натиранием шоколадным скрабом свое тело, я с шоком обнаружила, что достаточно долго купаюсь и печенье может сгореть.
Быстро выскочив из душа и перемотав влажное тело полотенцем, оставив мокрые волосы под ним, я выбежала на кухню и подлетела к духовке.
— Уфф, успела! — радостно воскликнула я, нагнувшись в одном, мать его, полотенце, и доставая протвень с пахучей выпечкой.
Но что-то не так. И смущенная подлетевшая за печеньем ко мне Тикки, а потом быстро улетевшая, была тому подтверждением. Сзади будто бы кто-то прожигал во мне дыру.
— Аль, ты как раз вовремя, печенье к чаю… — а затем обернулась и замерла на месте.
Смущенный Адриан опирался о дверной косяк и во всю разглядывал меня.
«Ууу, че пялишься, скотина?» — пронеслось у меня в голове, всячески отрицая то, что мне это приятно.
Схватившись за место, где крепилось мое полотенце, я попыталась быстро проскочить мимо Адриана в свою комнату и переодеться.
Но поровнявшись с ним рядом, он схватил меня за свободную руку и развернул к себе. Затем слегла толкнул к стене, и подошёл вплотную.
— Только не говори, что ты не знала о том, что я приду, — грозно, но негромко произнёс Адриан мне в лицо, а его взгляд невольно опустился на соблазнительную полосочку груди, выгодно поднятую хорошенько перетянутым полотенцем.
— Алья писала тебе о том, что я приду, и чтобы ты дала мне обувь для нее, поскольку в той, которая сейчас на ней, сломался каблук.
Задумавшись, я вспомнила, что телефон лежит где-то на кухне, и я не заглядывала в него больше двух часов.
— Но я действительно не видела… Адриан, пусти.
Лёгкая злость в моих глазах отрезвила его и он поспешно опустил мою руку.
— Не делай так больше. И дай мне чертову обувь!
Я на автомате послушно потянулась вниз за коробкой с балетками чёрного цвета подруги, как услышала шипение парня сзади и повернула голову к нему в немом вопросе.
— Ты что, издеваешься?
Что не так, индюк напыщенный?
— Я? Нет. — произнесла обиженно я и протянула ему коробку, которую он поспешно вырвал из моих рук и начал обуваться.
Справившись с этим, он открыл входную дверь и напоследок бросил мне: «Полотенце можно и подлиннее носить.»
Боже, нет…
Идиотка. Я полная идиотка. Он же подумает, что я хотела соблазнить его. О, нет… я должна объясниться перед этим придурком. А из груди вырвался вопрос в пустоту:
— И как много ты успел разглядеть?
И после этого дня он заходил к нам как минимум три раза в неделю, но ни разу не оставался на ночь. Наши комнаты с Альей были соседними, и каждый раз я боялась услышать стоны за стенкой. Но их почему-то не было.
«Неужели, Адриан, ты так плох в постели?» — усмехалась я, но всё-таки благодарила небеса за эту тишину и избавление от порции боли для моей души. Скорее всего, сексом они занимались у него дома, чтобы не доставлять мне дискомфорта. Но поцелуи, которыми одаривала блондина моя подруга, уже начинали меня порядком раздражать.
Совместный просмотр фильма, дружеские посиделки заставили нас начать забывать старые недоразумения, и я просто наслаждалась тем, что он рядом. Подобное времяпровождение стало уже некой традицией.
И пускай Адриан целует другую, любит ее, я рада за него. И за Алью тоже. А свои чувства я запру далеко и надолго, и никто о них больше не узнает и уж тем более, никто от них не пострадает. А в эти минутные порывы Адриана, когда он садится посередине между нами, и обнимает нас за плечи, были одним из моих любимых в этом вечере.
А моя больная фантазия подкидывала мне мысли о том, что ко мне он старается быть ближе и иногда проводит пальцами по моей спине, вызывая мурашки. Чувствуя его блуждающий взгляд по моему лицу всякий раз когда Алья отвлекалась или куда-то отходила, я нервно ерзала и смотрела в одну точку. Лишь иногда решалась посмотреть на него в ответ, после чего он поспешно отводил взгляд.
Традиция печь для напарника печенье вернулась спонтанно и стала ключом к нашему окончательному перемирию. Вымотавшая нас акума заставила посетить ту старую заброшенную квартиру и обработать раны.
Сказав Коту, что я догоню его, я быстро залетела в дом, взяла коробку ванильного печенья, и прелетела окрыленная к нему.
Блаженная улыбка Адриана, когда он наконец за все эти недели вновь ел мое печенье, заставила улыбнуться меня в ответ.
Вот так я и познала великое высказывание о том, что любовь — это любить человека и быть счастливым от того, что счастлив он. И пусть даже без тебя.
Наши прежние взаимоотношения, шутки и подколы, а также дружеские объятия, которые иногда проскакивали на экранах Парижа, вновь делали свое дело. Нас опять начали сватать и писать о нашей «любви до гроба» на всех форумах. Алья злилась, плакала и часто высказывала Адриану свое недовольство втихую от меня.
О том, что она знает тайную личность своего парня, я поняла еще с первых дней. И теперь ее оправдания «он известная личность, так нужно, не могу тебе сказать» не казались мне бессмысленными и необоснованными в те дни, когда она не хотела меня с ним знакомить.
Я все понимала. И хранила молчание, как и подобает в данной ситуации.
В этот холодный день в конце ноября я с утра чувствовала неладное. У многих есть предчувствие, так вот мое с утра не давало мне покоя. Рассеянная и задумчивая я сразу привлекла внимание друзей, но на это всего лишь качала головой, мол «сама без понятия».
Акума подоспела к концу моих занятий, когда я, уставшая, голодная и замерзшая, спешила поскорее домой. Но мои планы чудовищно были прерваны какой-то истеричной акумой, чьё сердце разбил парень, а на прощание подарил розу, из которой она теперь метала острые шипы и умудрялась даже разрезать кое-где волшебный костюм.