Капли крови закапали в поднесенный жрецом кубок.
Жрец поморщился. Он осушил кубок.
— Не люблю пить чужую кровь, но мне надо самому увидеть твой сон. Это будет понятнее для меня, чем твои слова.
Шу-вээс замер и долго сидел, опустив голову. Ильесте иногда казалось, что жрец заснул, но она боялась уйти, опять не узнав ответов на свои вопросы.
Наконец маг открыл оранжевые глаза.
— Твоей помощи просит тот, кто сейчас между миром живых и мертвых, в мире длинных теней.
— Почему он зовет меня? — спросила Ильеста. Она ничего не могла понять.
— Его тень чувствует твою кровь, аэсти, — сказал жрец.
Он посидел еще немного, а потом сказал:
— Я хочу поговорить с твоим мужем…
Эдрик вошел во флигель.
Внутри был полумрак, как обычно, пахло травами.
— Светлого тебе дня, Шу-вээс, — сказал Эдрик. — Хотя свет тебе, наверно, не особо нужен.
— Среди тех, кто видит свет, много слепцов, только они об этом не догадываются, — проворчал Шу-вээс.
Но свечи загорели ярче, и Эдрик увидел жреца, полулежащего на постели.
— Моя жена опять пришла от тебя расстроенная, — сказал Эдрик. — Что ты ей сказал?
Жрец помолчал.
— Я становлюсь с каждым днем слабее, мальчик. Путаюсь в видениях, перестаю различать голоса теней. Я хочу кое-что понять, прежде чем попрошу у Гийома чашу забвения. Нам нужно с тобой этой ночью спуститься в склеп герцогов.
— Зачем? — спросил Эдрик.
— Хочу посмотреть на то, что осталось от твоего брата.
— От него остался только пепел. Герцог Ирвик приказал сжечь тело Равьера, исполняя его волю. Равьер хотел, чтобы его запомнили здоровым.
— Я хочу сам увидеть этот пепел.
Глаза Шувээса блеснули в пламени свечи.
— Возьми с собой крепкого надежного человека, Эдрик. Моих сил может не хватить исполнить то, что я задумал.
32.2
— Я с тобой не то что в склеп, на дно морское отправлюсь, — Сторд был серьезен.
— И кстати, Эдрик, я не нашел служанки, которую ты мне велел искать. В ее деревне девица не была уже с полгода, жених клянется, что ничего не знает и не видел ее вот уж несколько недель. В веселых домах, трактирах и прачечных тоже никто не слышал о такой.
Эдрик кивнул.
Они с Дайнисом подходили к фамильному склепу, возле которого уже стояли Шу-вээс и Гиойм. Плетистые розы буйно разрослись вокруг, многие из них уже осыпались, но были и свежие бутоны. Как и заведено в природе, жизнь спешила сменить смерть.
Эдрик с недоумением увидел, что Гийом держит знакомый мешок с принадлежностями для ритуала.
— Надеюсь, ты не собрался подыскивать мне вторую жену? Меня вполне устраивает моя герцогиня, — буркнул он, обращаясь к жрецу.
Дайнис коротко хмыкнул, оценив мрачную шутку.
Мужчины зажгли факелы.
Эдрик подошел к склепу и открыл дверь ключом, заранее взятым у дневного привратника.
Ржавый замок лязгнул, и с вечерней прохладой смешался сырой запах земли и сладковатый аромат увядших цветов. Жрец щелкнул пальцами, и склеп осветился ровным серебристым сиянием. У Эдрика побежали мурашки по спине, но он постарался не выдать своего страха, первым шагнув вниз по широким каменным ступеням, на которых кое-где уже рос темный мох.
Он молча остановился перед холодной черной плитой, на которой было выбито имя Равьера. На Эдрика снова нахлынули воспоминания о брате, таком рассудительном и серьезном. Уже мальчишкой он умел брать вину на себя за проказы младших братьев. А скоро ему придется брать на себя всю ответственность за герцогство, отец стареет прямо на глазах, будто его точит изнутри неведомая болезнь…
Его спутники остановились рядом.
Даайнис поднял вверх ладонь, хотя светлая богиня могла его сейчас и не увидеть под толщей земли, и остальные последовали его примеру.
Немного помолчали, и Шу-вээс кивнул Сторду.
Вставив с двух сторон принесенные железные прутья, Эдрик с Дайнисом, напрягаясь, чуть приподняли тяжелую могильную плиту.
Шу-вээс выставил вперед ладони, и плита гладко отъехала в сторону.
Под ней оказался дубовый саркофаг.
Серую труха засохших цветов упала на землю.
Сторд просунул лезвие меча, и крышка открылась.
Эдрику на миг показалось, что сейчас он увидит лицо брата, но увидел лишь маленькую серебряную шкатулку на алом бархате.
Стиснув зубы, он заставил себя заглянуть внутрь.
Там лежал рубин, вспыхнувший кровавыми гранями, и небольшая горстка пепла.
Эдрик стиснул зубы.
Шу-вээс обернулся к Гийому, и тот подал ему из мешка чашу и кинжал.