— А я хочу еще сходить с дядей Эдриком! — девочка в досаде топнула маленькой ножкой в красном кожаном башмачке.
— Я хотела сходить с папой, но он все время лежит и болеет, — тихо пожаловалась она дяде. Девочка уже знала, что нельзя при посторонних обсуждать проблемы семьи.
— Я хочу показать тебе медведя, льва и тигров, — Тиина теребила его за руку и заглядывала в лицо Эдрику снизу вверх, и он опустился перед девочкой на корточки.
— Принцесса, я должен уехать на несколько дней, так хочет твой дедушка, сходим с тобой куда пожелаешь, когда я вернусь, — он погладил девочку по шелковистым каштановым кудряшкам. Цвет волос Тиина унаследовала от покойной Кирры, зато сияющие зеленые глаза, обрамленные густыми ресницами, достались ей от Равьера.
— Тогда привези мне подарок! — заявила Тиина.
— Обязательно, — кивнул Эдрик. — Чего ты хочешь?
— Привези мне льва. Нет, лучше тигра, — племянница взмахнула густыми ресницами, и Эдрик невольно улыбнулся. Девочка скоро вырастет в настоящую красавицу, и через несколько лет Равьера будут осаждать толпы женихов.
— Львы и тигры могут съесть маленькую девочку. Давай лучше выберем тебе пушистого котенка, когда я вернусь, — предложил он.
— А это тебя котенок поцарапал? — Тиина указала пальчиком на щеку Эдрика.
— Ага, котенок, — кивнул Эдрик.
Тхоргх, надо было все же взять у лекаря заживляющую мазь, подумал он.
Девочка важно кивнула и повернулась к воспитательницам.
Он любил и баловал племянницу, Тиина тоже тянулась к нему. Каждый шаг девочки старались контролировать воспитательницы, к ней были приставлены слуги и стражники, но ей не хватало главного — любви. Надо действительно будет подарить ей котенка, когда он вернется обратно. А еще он привезет Тиине новую мачеху. И пусть она не окажется такой сукой, как Джайла.
2.3
В полдень из замка герцога на лошадях выехал небольшой отряд — шесть солдат во главе с Дайнисом Стордом, советник Бриас, жрец Шу-вээс, его ученик Гийом и Эдрик, младший сын герцога Алтуэзского. Впереди отряда реял на ветру штандарт герцога Алтуэзии — черный квадрат с тремя алыми кругами. Красные круги символизировали рубины — любимые драгоценные камни герцогов Алтуэзии.
— А ты хорош, пресветлый, — усмехнулся Дайнис Сторд, подъехав поближе, намекая на расцарапанное лицо Эдрика, когда они немного отъехали вперед от спутников. Сам Дайнис выглядел достаточно бодро, как ни странно, хотя тоже немало выпил вчера.
— У тебя солома в волосах запуталась, — Эдрик кивнул на каштановые кудри Дайниса.
— Я проснулся утром в герцогской конюшне, видно, городские стражники туда притащили, я ведь не сын герцога, чтобы спать на перине, — улыбнулся Сторд.
— Чтобы я еще раз стал слушать про твои страдания по шлюхе, — проворчал Эдрик.
— Зато я всегда готов тебя послушать, — засмеялся Сторд.
У Дайниса был легкий характер, но Эдрик знал, что в бою тот становится беспощадным. Один из лучших бойцов Алуэты, победитель нескольких рыцарских турниров при дворе герцога, Дайнис прекрасно владел всеми видами оружия, он
был телохранителем младшего сына герцога. Сейчас Сторд беспечно насвистывал веселую песенку.
— Куда хоть мы направляемся? — спросил Дайнис, оглядываясь на отставший отряд.
— В долину Арды. А еще заедем по дороге в храм ловцов тьмы, Шу-вээс говорит, это в дне пути отсюда, — ответил Эдрик.
— Говорят, они жуткие, эти ловцы, — Дайнис воздел ладонь правой руки вверх, призывая к себе защиту светлой богини Кайниэль.
— Смотри, не свались с лошади от страха, — усмехнулся Эдрик.
Ловцов тьмы ненавидели и боялись, но они всегда принимали участие в ритуале искания, чтобы не допустить, чтобы избранная невеста была отмечена темной магией. Если же они выявляли, что в девушке скрыта злая сила, то жрецы увозили ее с собой в свой храм в Вистиинских горах, где запечатывали магию, делая девушек безропотными — покорными бессловесными созданиями.
Эдрику тоже было не по себе. Голова трещала после вчерашней попойки, и мерный цокот лошадиных подков отдавался в ушах набатом. Беспокойство за старшего брата и его слова о неверности Джайлы наполнили сердце тревогой. Его не радовали ни колышущиеся зеленые поля, простиравшиеся по обе стороны дороги, ни безоблачное синее небо, по которому проносились быстрыми стайками ласточки, ни аккуратные домики крестьян в деревеньках, через которые они проезжали, поднимая клубы пыли.
Путники заночевали в придорожном трактире, а утром они уже снова были на лошадях. К полудню они свернули с широкого Алуэтского тракта на извилистую дорогу, ведущую на север.