Выбрать главу

В душу Пеллеа закрался леденящий ужас. Она поняла, что это значит. Ее любимый отец входит в число его врагов. Монте настроен решительно. Он не из тех, кто разбрасывается пустыми угрозами. Может ли она что-нибудь сделать, чтобы предотвратить кровопролитие?

Звук гонга прервал ее раздумья.

— Да? — крикнула она.

— Прошу прощения, мисс Мараллис, — донесся голос из-за калитки. — Это сержант Фромер. Я просто хотел узнать, во сколько принести вам диадему.

— Это охранник, — прошептала она, глядя на Монте. — Мне следует позвать его сюда.

— Но ты этого не сделаешь, — мягко сказал Монте.

Пеллеа долго на него смотрела. Ей очень хотелось доказать ему обратное. Она должна это сделать. Ведь это просто, не так ли?

— Мисс? — снова позвал ее охранник.

— Э-э… сержант Фромер… — Она вдруг поняла, что не может выдать Монте, и ей стало стыдно за себя. — Будьте любезны, принесите ее к семи часам. К этому времени придет парикмахер.

— Будет сделано, мисс.

Охранник удалился, забрав с собой ее надежду на спасение от этого безумия. Она уставилась в сторону калитки.

У нее еще есть шанс убежать от опасности. Тогда почему она стоит на месте? Повернувшись, Пеллеа посмотрела на Монте, и ее сердце упало. Она обречена? Нет, если останется сильной. Как в прошлый раз не будет. В день своего знакомства с Монте она серьезно поссорилась с отцом, что и подтолкнуло ее к опрометчивому поступку.

Когда она впервые увидела Монте, он появился из ниоткуда и нашел ее плачущей у фонтана. Она только что вышла из отцовских покоев, ненавидя себя за то, что причинила боль человеку, которого любит больше всех на свете. В то же время она боялась, что в конце концов ей придется сделать то, чего он от нее хотел.

В то время здоровье ее отца уже пошатнулось, но он еще не был прикован к постели, как сейчас. Он позвал ее к себе в кабинет и потребовал, чтобы она вышла замуж за Леонардо. Она дерзко ответила, что ему придется тащить ее к алтарю силой. Тогда он назвал ее неблагодарной и сказал, что она рискует остаться старой девой, если в ближайшее время не найдет себе мужа. Она в сердцах назвала его тираном и пригрозила выйти замуж за садовника. Отца расстроили ее слова, и она почти сразу о них пожалела. Но он был одержим желанием выдать ее замуж за Леонардо и не хотел слышать никаких возражений.

— Стань его женой. Ты знаешь его всю свою жизнь. Вы прекрасно ладите друг с другом. Когда ты выйдешь за него замуж, в твоих руках будет такая большая власть…

— Власть! — возмутилась Пеллеа. — Тебя интересует только власть.

Лицо его резко побледнело.

— Власть имеет важное значение, — сухо ответил он. — Сколько ни пытайся утверждать обратное, она управляет нашей жизнью.

Затем он рассказал ей историю ее матери. На этот раз настоящую, не ту, в которую она верила с детства.

— Виктор Алма возжелал ее, — признался отец, назвав имя человека, который возглавлял службу безопасности у Гранвилли, когда Пеллеа была совсем маленькой.

Внутри у нее все упало.

— О чем т-ты говоришь? — пролепетала она, предчувствуя, что его дальнейший рассказ ей не понравится.

— Он постоянно искал с ней встреч, неожиданно появлялся в местах, которые она считала безопасными. Он не давал ей прохода, и она была в постоянной панике.

Закрыв глаза, Пеллеа пробормотала:

— Моя бедная мамочка.

— В то время Гранвилли относились ко мне с настороженностью, так как до переворота я работал у Де Анжели, — продолжил отец. — Мне не доверяли так, как сейчас. Я пытался бороться с Алмой, но скоро стало очевидно, что у меня нет ни одного сторонника. — Он глубоко вдохнул. — Меня отправили в командировку в Париж. Алма сделал свое черное дело, пока я был в отъезде.

— Папа…

— У меня тогда не было никакой власти. — Он печально покачал головой. — Я не мог отказаться от этой командировки. Как только я уехал, люди Алмы силой притащили ее в его покои.

Пеллеа задрожала, словно в комнату неожиданно ворвался ледяной ветер.

— Она попыталась убежать, но ее заперли. Тогда она нашла нож и убила себя, прежде чем он смог… — Его голос оборвался.

Девушка накрыла рот ладонью.

— Но ты всегда говорил мне, что мама умерла от гриппа во время эпидемии.

Признание отца потрясло ее, но все же в глубине души она всегда знала, что он что-то от нее скрывал. Он кивнул:

— Да. Я всем это говорил. В то время здесь действительно была эпидемия гриппа. Но она умерла не от гриппа, а от стыда.

У Пеллеа закружилась голова, и она пошатнулась.