Выбрать главу

У нее под рукой ровно билось сердце, мерно дышала грудь — Джек крепко спал. Заснул от изнеможения, решила Лорелей. Ночью он долго вертелся с боку на бок; дважды она, просыпаясь, видела, что он вставал и выходил. Теперь спит мертвым сном. Если бежать, то сейчас.

Она осторожно высвободила ногу — он не проснулся. Сняла руку с его груди и отодвинулась. Переложила его руку со своего плеча ему на ногу. Он пошевелился, и рука легла ей на бедро.

Лорелей замерла, прислушиваясь к его дыханию. Когда показалось, что он снова впал в глубокий сон, сняла руку — и он тотчас положил ее ей на грудь. Округлившимися глазами Лорелей смотрела, как его пальцы, пользуясь тем, что ее рубашка расстегнута, медленно подкрадывались к соску.

Чтобы остановить волны наслаждения и пытки, Лорелей ухватила его запястье, сняла с себя руку и откатилась. Рука Джека накрыла ее, подтащила к себе и прижала к нижней части тела — очень напряженной части тела.

Лорелей вскипела от ярости. Отпрянув, она вскочила и уставилась в смеющиеся синие глаза Джека.

— Доброе утро, красавица, — на губах его сверкнула улыбка, он приподнялся и чмокнул ее в губы.

— Ты... ты негодяй! Всё твои паршивые трюки! Я думала, ты спишь!

— Я спал. Но проснулся, вижу — ты лежишь в моих руках, и подумал, что умер и оказался в раю. — Он похлопал рукой по кровати. — Иди сюда, прижмись ко мне, я хочу опять заснуть.

Лорелей швырнула в него подушку.

— Я старалась не разбудить тебя, дурак! Я знала, что ты не спал ночью.

— Эй, я тут ни при чем, это ты виновата, что я не спал.

— Почему это я?

— Я все время думал, впору ли тебе пришлась моя рубашка. — Он оглядел ее и засмеялся. — Черт возьми, прекрасно смотрится! — Голос его вдруг охрип, и ей стало так же тяжело дышать, как и ему.

Она опустила глаза и увидела, что верхние пуговицы расстегнуты и открывают грудь. Залившись краской, она отвернулась и сжала ворот.

— Лорелей... — Джек прошептал ее имя с такой мольбой, что она еле удержалась, чтобы не обернуться. Он нежно сжал ее сзади за плечи и приподнял волосы, накрывающие шею.

Не надо. Но слова застряли в горле. Она закрыла глаза, и он тихо поцеловал ее в шею.

— Я хочу тебя, Лорелей, а ты хочешь меня.

— Неправда. — Однако это было так. Помоги мне, Господи, его прикосновения жгут как огнем.

— Правда. Иди в кровать, дорогая. Мы оба этого хотим.

Да, она этого хочет. Как приятно будет отдаться сладкому жару в груди и заняться любовью с Джеком... Его руки прошлись по спине и спустились к талии. Она ослабела, ноги подкосились, а он прижал ее к себе, продолжая целовать в чувствительную точку на шее.

— Позволь мне любить тебя, — пробормотал он, лаская языком ушную раковину. Потом повернул ее к себе лицом. — Посмотри на меня, Лорелей.

Она с усилием открыла глаза и погладила его по щеке. Он перехватил ее пальцы и поднес к губам. Ей показалось, она тонет. Она теснее прижалась к нему.

— Джек. — Опять коснулась лица.

Вдруг глаза его расширились, лицо побледнело, и он издал оглушительный вопль.

Глава пятая

Да здравствуют пауки, подумала Лорелей, глядя, как Джек попятился от угла, где сидел тарантул. Если бы он не углядел это мохнатое черно-оранжевое чудовище, она бы поддалась искушению и забралась к нему в постель.

Не дай Бог. Неизвестно, что хуже — укус тарантула или занятие любовью с Джеком. Судя по ее аллергической реакции на укусы насекомых, этот волосатый урод может оказаться для нее смертельным; но можно воспользоваться им как средством заставить Джека вернуться в Месу.

Лорелей захлопнула чемодан и защелкнула замки. Она забавлялась зрелищем ужаса, написанного на лице Джека, его бесчисленными «О Господи», «Черт побери» и «Ну надо же», пока он не толкнул ее обратно на тахту. Смена настроения у Джека привела ее в чувство. За все время, что она знала Джека, ей и в голову не приходило, что он боится пауков.

— Ты готова ехать? — спросил он, косясь в угол, где тарантул метнулся к щели в полу и скрылся.

— Готова, — сказала она и хихикнула.

— Ничего смешного. — Он взял чемодан.

— И все же смешно.

С покрасневшим лицом он вышел из хижины, запер ее на ключ и отнес чемодан в машину.

— Кто бы мог подумать, что огромный парень Джек Сторм, храбрейший в мире охотник за сокровищами, испугался малюсенького паука!

— Он был не маленький. Он был огромный.

— Тебе виднее, — усмехнулась она, глядя, как Джек засовывает ключ от хижины под горшок с кактусом. Вообще-то паук был величиной с кулак, и она тоже испугалась бы, если бы на него смотрела, но, к счастью, была поглощена поцелуем и только краем глаза видела что-то оранжево-черное, а когда пришла в себя, паук уже скрылся, оставив Джека с вытаращенными глазами и побелевшим лицом. Она до сих пор содрогалась от мысли, что Джек оставил попытку соблазнить ее — а это ему почти удалось — только из-за того, что испугался паука.