– И-и-и… – Дар речи явно буксовал, но любопытство не унималось.
– Девственницы, – ответила женщина, верно истолковав мои нечленораздельные, но очень выразительные звуки.
– Женщины? – недоверчиво приподняв бровь, наконец высказалась я.
Продавщица отложила спицы, сфокусировала на мне взгляд, после чего резонно заметила:
– Какая же она женщина, если девственница?
– Никакая, – согласилась я и невольно сглотнула, так как в горле почему-то пересохло. А вдруг и правда людские сердца воруют?
О цели визита в эту «милую» лавочку было забыто окончательно. Захотелось снова выйти на улицу, под дождь, вдохнуть полной грудью осеннюю прохладу, вспомнить мотив приставучей песни, что вертелась в моей голове уже третьи сутки, а потом пройти по мосту, полюбоваться на реку, сесть в автобус и поехать домой пить вино… без снотворного и ведьминских трав!
– Да свиное оно, – без тени улыбки пояснила собеседница и, сверкнув стеклами круглых очков, вновь принялась вязать носок. Трехпалый, да.
Животинку было жалко, но первый шок прошел, уступив место интересу. Взгляд скользнул по интерьеру, отмечая не менее колоритные надписи на других товарах: «сушеные крылья летучих мышей», «тертый зуб свиньи», «молотый рог быка», «драконья чешуя»… Где в нашей средней полосе эти чародеи-предприниматели умудрились раскопать сказочную рептилию, было любопытно, но не настолько, чтоб покупать сомнительную коробочку за девятьсот девяносто девять баксов.
Вспомнила, что хотела приобрести здесь что-нибудь ядовитое. Еще раз огляделась и решила, что лучше все-таки воспользуюсь классическим снотворным, а еще лучше – и вовсе воздержусь пока. Утро вечера мудренее. Вот высплюсь как следует, ибо на работу вставать больше не надо, схожу на могилу к отцу и там решу, что с моей разбитой жизнью дальше делать. Развернулась на каблуках, собираясь направиться к выходу из лавки, но тут же остановилась, уловив боковым зрением странное движение в зеркале. Обернулась и… уставилась на долговязую мокрую «крыску» в сером плаще.
Волосы, потемневшие от дождя, свисали унылыми сосульками вдоль моего скуластого лица, лишенные помады губы обиженно подрагивали, то и дело сжимаясь в капризную линию. Уголки продолговатых глаз казались слегка опущенными, что придавало не самой красивой физиономии совсем уж жалобно-противный вид. Вздохнув, прошептала:
– Лучше б я вообще на этот свет не рождалась, – и боковым зрением засекла слабое шевеление справа.
Резко повернула голову, хлестнув себя мокрыми прядями по щекам, да так и застыла, встретившись взглядом с… с глазом, в общем. С тем самым, который в «аквариуме». Он, точно паук из кошмарного сна, пошевелил своими лапками-отростками и… выполз из банки. Проворно перебрался на стену, оттуда на раму зеркала и начал спускаться на тонкой нити полупрозрачной паутины вдоль стекла. Неотрывно следя за действиями этой странной твари, я невольно опять посмотрела на собственное отражение. Оно менялось! Мои темно-русые волосы средней длины стремительно темнели, а модельный рост под метр восемьдесят пять, наоборот, уменьшался. Но все это было не так странно в сравнении с сереющей кожей и глазами, наливающимися лиловым цветом.
– А это… – растерянно произнесла я, обернувшись к продавщице. Та даже не подняла голову, продолжая шустро орудовать спицами. – Это кто? – спросила громче. – Я?
– Имо? – вопросом на вопрос ответило НЕ МОЕ отражение.
А потом мы обе охнули и… Мир вокруг закружился, отдалился, после чего и вовсе растаял во тьме.
Глава 1
В чужом теле
Странный, немного сладковатый запах, похожий на эфирные масла, неприятно щекотал ноздри. Мышцы затекли, будто я долгое время находилась в неудобной позе, и отчего-то сильно ныло левое ухо. Дернула им, услышала мелодичный звон, дернула снова и… замерла. Нет, я, конечно, понимаю, что у некоторых особо одаренных получается чуть-чуть шевелить своими «локаторами», но чтоб вот так, как я сейчас, – это нонсенс!
Резко открыла глаза, проморгалась, привыкая к неяркому свету огня. Попыталась сменить положение затекшего тела и тут же обнаружила, что вишу над землей, прикованная цепями к каменной стене пещеры. Тихо заскулив, снова зажмурилась. Мой сероватый в отблесках рыжего пламени цвет кожи шокировал меня куда меньше, чем сама ситуация.
Где я, черт побери?!
Поерзав, поняла, что самой мне из плена не выбраться. Было неудобно висеть так, но, к счастью, и не больно. Руки занемели и практически ничего не чувствовали, а вот ухо по-прежнему беспокоило, как и тканевая маска, скрывающая мое лицо. Кожа под ней зудела, особенно чесался кончик носа. И я очень надеялась, что к пьянке! Ибо получать по носу мне не хотелось совершенно. За пеленой нарастающей паники теплилась робкая надежда, что все это – чей-то глупый розыгрыш, попытка вернуть мне любовь к жизни, пусть и таким радикальным способом.