— Меня не устраивает, если в точке вообще начнут копать. Неинтересно. Кроме того, и в волчьей стае есть козел отпущения, если мы о нем заговорили. Что тогда делать бедному человеку, вроде меня?
Гриша на мгновение прекратил свои манипуляции и задал коварный вопрос:
— Ты давно читал детские сказки?
— Во всяком случае, тебе я сказку не рассказываю.
— Ты меня не понял. Когда я был маленьким и читал сказки, заметил в них одну закономерность: богач, как правило, был жадным, глупым, а бедняк — умным, благородным, бескорыстным и всегда оставлял богатея в дураках. В конце концов добро побеждало зло в лице толстосума.
— И какое отношение это имеет к нашему делу?
— Почти никакого. Только ведь твоя точка не дает того навара, чтобы за ней так убиваться. Ну уволят даже тебя, по собственному желанию, разумеется, так ты другую найдешь. То есть тебе, как тому бедняку, терять нечего. Ты запрограммирован на победу в данной ситуации, потому что спортзал — не склад, не кабак, не магазин, да и бумаг после себя не оставляешь, накладных всяких, которые легко проверить.
— Может, ты хочешь сказать, что пора бросать эту висячку и переквалифицироваться? В богачи так называемые?
— Нет, в бедняки. Но не такие, как ты, а самые настоящие, ты заметил, что у нас лучше всего живется людям, получающим небольшую зарплату? И к этому все привыкли. Кого удивляет, что бармен ездит на своей машине? Никого. А если на ней ездит сторож, да еще относительно молодой человек, это вызывает подозрение, потому что все понимают: его основной навар лежит вне поля официальной деятельности. Поэтому кое-кому может показаться любопытным, откуда ты добываешь деньги.
— Гриша, в твоем рассказе есть противоречие. Бармен оставляет после себя массу бумаг, а я — нет.
— Но бармен заранее знает, когда эти бумаги будут проверять — и в этом вся разница. Не нужно только быть жадным сказочным богатеем, делиться с ближними, и все будет в ажуре.
— Меня это не греет.
— Не греет, потому что тут за бабки надо вкалывать, а ты этого явно не любишь. Небось, вовремя прийти на работу для тебя уже трудовой подвиг.
— Может, ты и прав, однако сказки твои имеют еще и концовку, которая меня устраивает. Бедняк в конце концов становится состоятельным человеком или женится на царской дочке и берет неплохое приданое. Полцарства, если не ошибаюсь?
— Тебе это не грозит. Потому что в данной ситуации богач и бедняк — это мы с тобой. Только сказки эти сочинялись так: один из безделия выдумывал их, и соответственно ходил в дырявых штанах, а другой вкалывал, занимался практическими делами, поэтому ему, а не сочинителю доставались все блага жизни. Сказочник получал их только в мечтах.
— Богатеи жирели и от эксплуатации. Ты ведь после нашей беседы получишь свой навар.
— А я и предупреждал, что ты бедняк, а я богач. Вот поэтому ты и платишь. А эксплуатация… Она же не на голом месте возникает. Ведь богач не с эксплуатации начинает, а с труда, более тяжелого, чем бедняк. Вот, например, возьми десять мужиков одного возраста, роста, веса, никогда не занимающихся спортом, и заставь их пробежать километр. Один придет первым, другой последним, кто-то вообще не добежит. Так и здесь. И не иначе.
— Поэтому меня соревнования мало привлекают…
— От лени твоей непомерной — и не больше.
— Может быть, ты и прав, однако время идет и оплачивать его я не намерен. Несмотря на то, что я богаче тебя, потому что у меня есть свободное время, которое легко перековывается в деньги. Ты в этом сейчас убедишься на собственном опыте. Не помню, но кто-то очень умно сказал, что богатство общества определяется наличием свободного времени его граждан.
— Жди меня дома, — бросает через плечо Мельников и выключает красный фонарь в знак окончания работы.
Что ж, мне остается только ждать Гришу, помня о том, что Мыкола ждет меня.
Мельников появляется через два часа и, потребовав налить чего-то похолоднее, успокаивает жестом: все в порядке. Это была не плановая проверка, просто какая-то дура из соседнего дома с изумительной фамилией Пацюк накатала жалобу, мол, из двора вылетают машины на бешеной скорости, чуть ее не задавили, а когда делаешь замечание, водители тут же отвечают словами, воспроизводить которые на бумаге она почему-то стесняется.
— Значит так, — констатировал Гриша, — с бабой дело уладишь сам. С вами проведена воспитательная работа. И обязательно поговори с клиентами, пусть не грубят пожилым женщинам, а то неприятности снова упадут тебе на голову. А это объяснение твоего напарника уничтожишь в моем присутствии.