Разумеется, после этих слов из толпы немедленно рванул один из пленников. А в том, что мы пленники, я уже не сомневался. Наш надсмотрщик (пока я решил называть его так) мгновенно поднял свой посох и, совсем как в компьютерной игре, выстрелил из него в убегающего человека струей огня. Легкий хлопок, яркая вспышка, и тот осыпался горсткой пепла на песок, после чего на месте его гибели возник небольшой холмик с подобием надгробия. Все это заняло буквально пару секунд. Надсмотрщик опустил посох, правой рукой вынул из складок халата какой-то небольшой шарик и раздавил его двумя пальцами, что-то бормоча себе под нос. Надгробие исчезло, а беглец материализовался живой и невредимый в шаге от нашей группы.
- Небольшая демонстрация. Попытки сбежать будут караться, - повторил надсмотрщик.
Судя по всему, демонстрация удалась. На лицах пленников эмоции прочитать было трудно, но повторную попытку к бегству никто предпринять уже не решился. Нужно сказать, что и я в этот момент никаких сомнений по поводу того места, где меня угораздило оказаться, уже не испытывал. Поэтому тоже решил провести демонстрацию: сел на песок и постарался изобразить на лице улыбку. Затем я показал надсмотрщику средний палец, приготовившись испытать на себе воздействие магии огня. Но, похоже, я не заслужил огненного погребения. Надсмотрщик сухо произнес: «Персональная демонстрация», - и прикрыл глаза. Вспыхнула надпись «Ra khỏi trò chơi», реальность, если ее можно было так назвать, снова помутнела и затемнилась.
В нос мне ударила резкая вонь. Перед глазами мелькали огоньки, видеть я пока ничего не мог. Почти сразу меня стошнило какой-то кислятиной, и резко заболела голова. Первым, что я увидел после того, когда восстановилось зрение, был огромный мужик, с жутким матом пытающийся оттереть со своего спортивного костюма, то, что несколькими секундами ранее было еще внутри меня. Я лежал или, скорее, наполовину сидел в грязной ванной, слегка погруженный в теплую воду, к ногам и рукам были прикреплены датчики, а встать я не мог - тело было зафиксировано. Попытался подергать рукой, затем пошевелить ногой - бесполезно. Моя ванна была не единственной, в мрачном помещении, напоминающем подвал или очень низкий ангар, таких емкостей было несколько десятков. В большинстве из них сидели раздетые люди, находившиеся в той же позе, что и я.
Отвлекшись от внеплановой чистки костюма, здоровяк со знанием дела ударил меня по лицу, после чего громко и даже чересчур вежливо кого-то позвал:
- Николай Сергеич, вот он, вот этот! Двадцать девятый! Обблевал меня, падла.
Ему коротко отозвались:
- Секунду.
К моей ванне подошел еще один человек, уже совсем не такой внушительной комплекции. В руках он держал шлем виртуальной реальности, который положил на стоящий рядом столик, после чего присел на низкую табуретку у ванны.
- Бить не надо было так сразу, Толя, - сказал тот, кого называли Николай Сергеевич, - Я скажу, когда можно будет бить. Иди, почистись.
- Обблевал, - тупо повторил Толя, после чего действительно ушел куда-то в другую часть подвала.
Не обращая больше на здоровяка никакого внимания, Николай Сергеевич достал из кармана коммуникатор, что-то в нем для себя отметил и тихо обратился ко мне:
- Здравствуйте, Андрей. Андрей же, да? Так в паспорте написано. Мы его у вас в куртке нашли. Я вам вот что скажу, Андрей...
Он говорил спокойно, избегая ругательств и нажима. Что-то в его манере речи напоминало стиль киношных врачей, сообщающих своему очередному пациенту печальные известия. Мол, вы не волнуйтесь, голубчик, но осталось вам совсем немного, не переживайте, да-с, медицина на данном этапе бессильна, рекомендую попробовать травы и сборы.
- Вы, Андрей, - человек сделал небольшую паузу, чтобы вновь заглянуть в коммуникатор, - Вчера попали в неудачное положение, прибыли к нам совершенно в скотском, так сказать, состоянии. И теперь мне вас обрадовать будет нечем.
Это прозвучало так, будто бы я попал в плен к тайному обществу блюстителей нравственности. Напился, хулиганил, грубил, а теперь должен понести за это наказание. Николай Сергеевич сделал особый акцент на моем скотском состоянии, словно грязная заблеванная ванна была адекватной карой за мое вчерашнее поведение.
- Я ваш оператор, как вы уже слышали, Николаем Сергеевичем меня зовут. Часто общаться нам не придется, но мало ли. Запомните, пожалуйста. Мне приятней, если по имени-отчеству. Так вот. Обрадовать, действительно мне вас нечем, но свои маленькие плюсы в вашем положении есть.
«Мой оператор» что-то отметил в коммуникаторе, и над ванной зажегся тусклый свет. Теперь я смог его разглядеть. Около шестидесяти лет на вид, лицо типичного добряка, лет через десять из него получится настоящий Айболит, нужно только обзавестись белоснежной шапочкой с красным крестом. Его контраст с этим помещением, с этой вонью и с этим Толей был поразительным. Типичный интеллигент-преподаватель, невесть как попавший в этот подвал. Он продолжал: