Чужая

Александр Сухов Чужая

– А что случилось с Землей?

– Ох. Ее уничтожили.

– Что ты говоришь, – проговорил Артур бесцветным голосом.

– Да. Она растворилась в космосе.

– Слушай, – сказал Артур. – Меня это расстраивает.

Форд нахмурился и, казалось, пытался переварить это заявление.

– Я могу это понять, – наконец отреагировал он.

– Понять! – взвился Артур. – Он может понять!…

Дуглас Адамс

Пролог

Мир боится времени, а время боится пирамид.

Арабская пословица

Глубокое черное небо, усыпанное мириадами ярких сверкающих звезд. Время от времени где-то высоко-высоко в самых верхних слоях атмосферы возникали переливчатые всполохи полярного сияния. Повисев несколько минут, они гасли, чтобы через какое-то время вновь возникнуть, но только в другой части неба. Серая поверхность песчаной пустыни в свою очередь испускала бледное едва заметное свечение. Такой феномен объясняется довольно высоким содержанием радиоактивных элементов в почве этого района планеты. Собственно, почвой мелкий песок и назвать-то можно с превеликой натяжкой. Понятие "почва" обычно ассоциируется с чем-то дарующим жизнь растениям и животным. В этом же забытом богами и местными жителями неприютном уголке вот уже на протяжении тысячелетий ничего не росло по причине полного отсутствия воды и, соответственно, по той же причине не было никаких животных. Даже хотя бы намека на вездесущие мхи и лишайники тут было не отыскать.

Здесь не было жизни, зато были пирамиды. Сотни, тысячи безмолвных памятников неведомым создателям гордо возносили свои острые вершины на километровую высоту. Эти каменные колоссы были стары как сам мир и в то же время выглядели так, будто рабочие лишь вчера закончили свой титанический труд, после чего, собрав инструмент и тщательно уничтожив следы своего пребывания, поспешили удалиться на другой строительный объект. За те сотни тысяч, а может быть, миллионы лет существования пирамид ни один камень, ни одна облицовочная глазурованная плита не покинули предназначенных им мест. Если бы сейчас в небе сверкало дневное светило, все здесь выглядело бы не столь уныло, и каждая из пирамид сверкала бы глазурью особого цвета и оттенка, присущего только ей.

Среди хаотично разбросанных колоссальных сооружений, построенных в незапамятные времена неведомо кем и непонятно для каких целей, возвышалось изваяние, внешним обликом напоминавшее льва с головой человека. В ином мире под другими звездами его назвали бы Сфинксом.

В непосредственной близости от Сфинкса ютилась хижина, сплетенная из гибких стеблей некоего растения, произраставшего в другом, более приспособленном для жизни уголке этого мира. Из ее затянутых рыбьим пузырем окон в темноту ночи изливался слабый свет магического светильника.

Изнутри сооружение представляло собой одну большую комнату. В одном углу были небрежно расставлены короба с продуктами питания и емкости с драгоценной в этих местах водой. В другом – возвышались два грубо сколоченных деревянных топчана. На одном из лежаков мерно посапывало странного вида существо: трехметровый ящер, облаченный в прочную металлическую броню. Рядом со спящим чудищем покоилась пара мечей, весьма и весьма внушительного вида. Вторая точно такая же образина сидела за столом у окошка и увлеченно изучала толстенный рукописный фолиант. Этот, подобно его товарищу, был с ног до головы закован в тяжелое железо, при нем имелись два точно таких же бритвенной остроты клинка.

Существа назывались вайронами и были коренными обитателями и хозяевами этого мира, именуемого Вайрон. Эти же двое являлись здешними Хранителями. Задачей их пребывания в столь неуютном месте была защита Сфинкса от любых посягательств. Причем они оберегали даже не само изваяние, а то, что с незапамятных времен хранилось внутри его постамента.

Однако пирамиды и странная каменная статуя льва с человеческой головой стояли вот уже не одну сотню тысячелетий, и до сих пор ни один безрассудный злоумышленник не сделал попытки подобраться к Сфинксу с целью хищения загадочной реликвии. По этой причине служение интересам расы в данном месте превратилось в нудную рутину и ни у кого из Хранителей не вызывало особого восторга.

Неожиданно до чуткого слуха читавшего книгу существа донесся легкий шорох. Ящер сначала недоуменно воззрился на темный проем окна. Затем перевел взгляд на покоящийся на столе индикатор магической активности, но ничего подозрительного в ровном розоватом свечении, испускаемом полупрозрачным кристаллом, не усмотрел. Хотел было вернуться к прерванному занятию, но в этот момент плетеная дверь хижины с треском распахнулась, и в помещение вломилось с полдюжины фигур, облаченных в темные балахоны.