Адаминэль подтолкнул меня в спину, прервав мое восторженное любование. Мы, войдя в высокие двухстворчатые двери, оказались в огромном, залитым солнечным светом холле, занимающим всю площадь первого этажа, с окнами от пола до потолка.
Навстречу нам вышла эльфийка. Мой чувствительный слух как будто приласкали, так мелодичен и красив был ее голос, она буквально пропела:
— Адаминэль, тебе не позволено зайти в Зал Совета со своей спутницей, подожди здесь. А ты, — перевела она надменный взгляд больших светло-фиолетовых глаз на меня, — следуй за мной.
Адаминэль, державший меня за руку, сжал пальца в жесте поддержки, и отпустив мою ладонь, отступил на шаг.
По центральной, широкой, деревянной лестнице, огороженной с двух сторон красивыми, причудливой формы, резными балясинами с перилами, мы, с эльфийкой, поднялись на второй этаж. В небольшом холле было две двери напротив друг друга. Открыв левую дверь, эльфийка пропустила меня вперед.
От волнения сердце громко застучало в груди. Вот, сейчас и решится, стану ли я частичкой их народа или нет.
В центре большого зала, за круглым столом, в мягких креслах, сидели одиннадцать эльфов. Я слегка поклонилась и застыла у дверей. Эльфы встретили меня внимательными взглядами на холодных, совсем не дружелюбных лицах.
Ничего не происходило, меня никак не приветствовали, не предложили пройти и присесть, все молчали. Игра в гляделки продолжалась минут пять, усиливая мое волнение и рождая внутренний протест. За это время я решила, что если они будут агрессивны или будут меня унижать, я уйду, и буду искать себе другое место в этом Мире. Но, к моему облегчению, женщина с обручем на голове, наверно это и есть Королева, прервав мучительно долгое молчание, звонким, певучим голосом произнесла:
— Приветствуем тебя, Еваниэль, в нашем доме. Присаживайся, — и указала на неудобный жесткий стул, хотя, я еще в доме Адаминэля обратила внимание на то, что эльфы пользуются креслами, у которых и сиденья, и спинка, и подлокотники мягкие, и это еще один дополнительный маленький штрих к их менталитету. Стул, стоящий на значительном удалении от стола, за которым сидели эльфы, как бы подчеркивал наше неравенство.
Ну, что ж, вы уже знаете о моей беде. И если не обладаете гостеприимством и сочувствием, обойдусь! Я собрала все силы и волю в кулак, не позволяя пробиться наружу моим опасениям, тревогам, волнениям, неуверенности, мучительному чувству одиночества и своей здесь чуждости. Села, приняв расслабленную позу, закинув ногу на ногу, всем своим видом демонстрируя отсутствие страха, независимость и чувство собственного достоинства. Хотите играть в такие игры, пожалуйста, буду вести себя аналогично.
Все так же молча, мы рассматривали друг друга. Четыре женщины, семь мужчин. Хоть Адаминэль назвал их «старыми маразматиками», все выглядят одинаково молодо, красивые, а к их лысым головам я уже привыкла. Выражения лиц холодные, надменные, сосредоточенные, никаких их мыслей и чувств не ощущаю, наверное, у всех ментальные щиты стоят.
А затем, так мне и не представившись, они начали перекрестный допрос, по-другому не скажешь. Как я сюда попала? Что этому предшествовало? Где находится мой мир? Кто его населяет? Сколько нас? Каков уровень развития моей цивилизации? Есть ли шанс, что вслед за мной придут другие? И так далее. Затем последовали вопросы личного характера. Кто я? Кто родители? Сколько мне лет? Чему обучалась? Чем занималась? И тому подобное. Потом затронули, видимо больной для них, вопрос физиологии и особенностей размножения моей расы.
За это время несколько раз возникало чувство щекотки в голове. Но мне некогда было сосредотачиваться на посторонних предметах, как советовал поступать в таких случаях Адаминэль. Поэтому я мысленно отмахивалась от этого чувства, как отмахнулась бы от навязчивого комара, и эта щекотка, в тот же миг, пропадала. Может мое сопротивление их ментальному сканированию и усилит их настороженность, но я не хочу перед ними оказаться душевно обнаженной, да и некоторые мои секреты им знать ни к чему.