Приподняв мою голову и недоверчиво глядя мне в глаза, он спросил:
— Зачем?
— Пожалуйста, посмотри меня ментально, так ты лучше поймешь, — ответила я. Он нерешительно замер. Зато я решительно прижалась к нему всем телом, почувствовав, как дрожат его руки, опустившиеся мне на талию. Заглянула в его любимые фиолетовые глаза, прошептала: — Очень прошу…
Эдмунизэль прижал меня крепче, не отводя взгляда, а я мысленно пригласила: «Входи». Знакомая щекотка в голове. Затем мелькнула картинка, как я радостно бросаюсь к Пионарэлю при встрече. Нет-нет, не там ищешь, — как-то отстраненно подумала я, ты должен не ревновать, а доверять. Посмотри, как я тебя люблю, уважаю, ценю твое отношение ко мне, восхищаюсь как мужчиной, наслаждаюсь твоими ласками, хочу всегда быть рядом. А теперь посмотри, что со мной случилось на плоту. Мои мысли об этом Мире, в который я хочу привнести больше гармонии, раз мне в нем жить. Об эльфах, о гномах. А теперь об орках, у которых, наверное, есть не меньше проблем, чем у эльфов и гномов. И с ними надо, тоже, попробовать подружиться. И если это возможно, помочь. А для этого я сама должна на них посмотреть…
Я очнулась от его нежных поцелуев в глаза, в нос, в губы, и шепота ласковых слов:
— Счастье мое, любимая… единственная… ненаглядная… Я никогда не оставлю тебя одну…
— Эдмунизэль, ведь Дармия — это «любимая, единственная, верная», почему же ты засомневался в моей верности?
— Потому, что «любимая» и «единственная» — это мои чувства, и я в них уверен, а «верная» — твои. Потому, что это — легенда. Дармию никто не видел на долгой памяти эльфов, и нет убежденности, что все именно так, как в легенде.
— Но ты же, все чувствуешь так, как в легенде?
— Да, — согласно кивнул он.
— Ну, тогда не сомневайся и в остальном, — заверила я.
— Я уже не сомневаюсь, Счастье мое… — прошептал он сквозь поцелуи, заставляя меня обнимать его крепче и хотеть того, чему сейчас совсем не время.
Остановил его только оклик с берега.
— Покажись им, успокой, что с нами все в порядке, а я пока оденусь, — заспешила я, схватившись за валявшийся на земле костюм.
Приблизившись к эльфам, Эдмунизэль знаком пригласил Пионарэля подойти к нам.
— Пионарэль, Еваниэли нужно попасть к оркам, так что мы не пойдем с вами, — решительно сказал он.
Учитель, несмотря на эльфийское хладнокровие, с ошеломленным выражением на лице уселся на землю, недоверчиво уставившись на меня.
— Почему, детка?! То гномы! То орки! Я понимаю, что мы тебя обидели, но эльфы осознали это и извинятся перед тобой. Еваниэль, я же знаю тебя, и уверен, что с нами тебе будет лучше всего.
— Учитель, дело не в обиде. И извинения мне не нужны. И жить мне действительно лучше с эльфами, по многим причинам. Но к оркам я иду не жить с ними, а только посмотреть, как они живут. После этого я обязательно вернусь.
— Если останешься жива! Это очень, очень опасно! Они дикие, агрессивные, сильные! Если их будет всего лишь двое, даже Эдмунизэль не справится с ними, — застонал он с отчаянием.
— Но мы будем наблюдать за ними скрытно и недолго. Как найдем их, один-два дня посмотрим со стороны и назад, — попыталась я успокоить его.
— Эдмунизэль, почему ты не отговоришь ее? Ведь это кончится вашей смертью, — простонал он, не слушая моих заверений.
— Потому, что она твердо убеждена, что так надо, и я ей верю, — невозмутимо ответил Эдмунизэль.
— Ни за что не отпустил бы тебя, Еваниэль, если бы не Пророчество. Раз ты мессия, тебе лучше знать, как поступать, — сдаваясь в этом споре, обреченно сказал Пионарэль.
— Я не верю ни в какие Пророчества, ни в то, что какая-то мессия одна может изменить целый Мир. Это возможно, только если все разумные будут прилагать к этому усилия. И вы, эти рентные установки, должны оставить, — недовольная таким мистическим фатализмом, проворчала я.
— Что такое рентные установки? — не понял Пионарэль.
— Это когда кто-то считает, что все его проблемы должны решать другие, а он сам бездействует и только ждет помощи.
— Ну, хорошо, — наконец, неохотно согласился Пионарэль, шумно выдохнув, — тогда надо подумать, что вам брать с собой в дорогу.
Поев, мы перетряхнули наши рюкзаки. Чтобы ничего не мешало быстрее передвигаться оставили в них только необходимое. Оружие, немного разных эликсиров выданных нам Пионарэлем, две фляги для воды, несколько эльфийских хлебных лепешек, плащи, спальные мешки. Наступила ночь и мы легли спать. Уснуть не могла долго, было и страшно, и любопытно, что нас ждет?
Утром простились с Пионарэлем и воинами. Я окликнула Кроки, который был как никогда резвый, видимо доволен возвращением в родную среду. И мы отправились на восток, по лесу, вдоль берега Океанского пролива. Если не спешить, идти до Дозора нам предстояло семь дней.