Мне многое объяснил и показал Андреас. Он был нашим переводчиком на конференции. Мне было странно, что в чужой мне Германии живет человек, столь близкий мне, столь хорошо понимающий меня… Мы были знакомы только несколько дней, а мне казалось, что я знаю его очень и очень давно. В последний день, в аэропорту, чувство новой потери опустилось на меня свинцовой глыбой, и хотя мы с Андреасом улыбались друг другу, все внутри меня рыдало беззвучным плачем. А он стоял, отделенный барьером, высокий, светловолосый, и махал мне рукой.
Впервые за последние годы мне показалось, что я полюбила. Андреас обещал звонить и писать. Но я в это верила мало. Расстояние и время смывают чувства, как весенний бурлящий поток. И вновь я думала о моей волчице. Почему я теряю всех, кого я люблю, кто так нужен мне?
И вот я вернулась в свою привычную жизнь, в свой город, в котором так много бездомных собак и кошек, но которые, тем не менее, живут своей, предписанной им природой жизнью. Как и моя волчица. Я почему-то была уверена, что Ева жива.
Но я не ждала чуда. Я не надеялась, что когда-нибудь увижу свою волчицу, или что-нибудь узнаю о ее судьбе. Боль утраты как-то притупилась — я смирилась с ней. Но иногда, когда во время уборки я натыкалась случайно на поводок Евы или ее миску, меня с новой силой охватывала тоска по ней. Я не понимала сама, что это за странное чувство я к ней испытывала. Я никогда не относилась к ней, как к домашнему животному, собаке или кошке. Она была равной мне, такой же, как я сама, или как мой сын. Она была моей неназваной дочерью… Той дочерью, которой у меня никогда не будет.
Руслан ждал новогодней ночи, как чуда.
— Ведь правда, аника, Дед Мороз приведет к нам Еву? А он ее принесет вихрем к нам на балкон, или пустит в подъезд и постучит в дверь?
— Ну, я не знаю, сынок, если он сможет найти Еву в лесу и уговорить ее…
— Почему он будет ее уговаривать?
— Может ей так понравилось жить в лесу, что Ева больше не хочет к нам город? Ведь волки, настоящие волки должны жить в лесу. Им в городе плохо. — я всеми силами старалась подготовить Руслана к неотвратимому разочарованию, которое его ждало.
— Нет, я знаю, я точно знаю, что молчица хочет жить с нами! — Руслан чуть не плакал, — Я знаю, что она убежала от дяди Володи только потому, что решила искать нас. Она не хотела с ними жить, она с нами хотела!
До новогодней ночи оставался день, когда Руслан поздно вечером дал мне листочек бумаги:
— Отправь срочно письмо. Это Деду Морозу. Чтоб он не забыл про Еву. Только сегодня отправь, аника! Ты знаешь адрес?
Я пожала плечами:
— Адрес? Ну он же в Лапландии живет…
— Я видел по телевизору, как дети пишут ему письма, у него писем — целый мешок! Когда же он успеет их все прочитать?! Он мое письмо успеет прочитать?
— Конечно успеет, Руслан, он же волшебник. Мы так и напишем: «Лапландия, Деду Морозу.»
— Только ты его сейчас отправь, ладно?
— Ладно, схожу отправлю, — сказала я и вынула из ящика стола конверт.
Трогательными буквами, которые расползались вкривь и вкось, с вывернутыми наоборот знаками, на листочке было написано: " Дет марос! Пожалуста найди Еву! Это моя молчица я ее очен лублю! Болше падаркоф не нада! Руслан.»
Я запечатала письмо в конверт и отправила его в тот же вечер.
На этот раз самый любимый и волшебный праздник превратился для Руслана в сплошное ожидание. Он даже не очень радовался красивой елке и новой гирлянде. Он не ждал под подушкой никаких подарков. И как только стемнело, почти не отходил от окна. Все ждал, когда Дед Мороз приведет Еву… Отвлечь его было невозможно. Я с ужасом думала, что и как я буду объяснять ему завтра. Неужели волшебная детская сказка про Деда Мороза кончится для него навсегда?
Пробили куранты, мы встретили Новый год. Руслан все чаще и чаще подходил к окну и таращил в темноту слипавшиеся глаза. Наконец, мне удалось уговорить его лечь в постель.
В новогоднюю ночь мне позвонил Андреас. И это было моим маленьким чудом. Мне стало хорошо и спокойно. Так хорошо, как не было уже очень давно.
Новогодние праздники затянулись на несколько дней. За эти дни Руслан кое-как успокоился и больше не заговаривал про Еву. Но я чувствовала, что он затаил свою боль, свою надежду где-то глубоко в себе. Он был задумчив и молчалив. Наконец я повела его садик.
Тот вечер я не забуду никогда. По-моему, это был как раз рождественский вечер. Сколько бы лет ни прошло, что бы ни происходило во мне, со мной, и даже с целой страной — тот вечер стоит у меня перед глазами так, как будто все это случилось лишь мгновение назад…