— Насчет этого типа, за которого ты выходишь. Он ведь служит в твоей фирме, верно?
— Моей бывшей фирме, — поправила Роуз.
— Как! Разве ты сменила работу?
— О, и не только, — отозвалась Роуз и, повернувшись спиной к Мэгги, стала удаляться вместе с Эллой. Мэгги смотрела им вслед, морщась от боли, горечи и тоски… впрочем, все было справедливо. Разве она этого не заслужила? Неужели она вообразила, что после той подлости которую сотворила с Роуз, та прибежит к ней, готовая простить и забыть?
Мэгги вздохнула, подхватила рюкзак сестры и пошла следом.
53
Роуз Феллер испытывала примерно то же, что и космонавт, совершивший аварийную посадку на новой неисследованной планете. Планете Бабушка.
Роуз вытерла лоб. Здесь, похоже, было больше тридцати градусов. Как вообще можно жить в таком климате?
Она вздохнула, поправила козырек, который дала ей Элла, и вышла вслед за Мэгги на улицу.
— Не забудьте крем от загара! — крикнула вслед Элла.
— Не забыли! — отозвалась Мэгги и, сунув руку в карман, показала Роуз тюбик.
Невероятно, подумала Роуз, ступив на раскаленный тротуар, идущий вдоль идеально ухоженных, пусть и не слишком больших газонов «Голден-Эйкрс». Поразительно. Всего за несколько месяцев их разлуки сестра превратилась в довольно сносное подобие разумного взрослого человека. И, что еще загадочнее, оказалась способной на дружбу с немолодыми людьми. Вот этого Роуз никак не понимала. Ее собственный опыт общения со стариками ограничивался повторными показами «Золотого возраста»[49], и в присутствии вновь обретенной бабушки она до сих пор чувствовала себя немного неловко. Ее выводило из равновесия все: пристальные взгляды, шаркающая походка, постоянно влажные глаза и настойчивые расспросы о ее, Роуз, жизни. Какая у нее квартира? Как они познакомились с Саймоном? Ее любимые блюда? Любит ли она кошек или собак, или и тех и других, или вообще никого? Какие фильмы смотрела в последнее время? Какие книги читала?
Все равно что пойти на свидание вслепую, без всякой перспективы романа! Волнует и одновременно ужасно утомляет.
К ним лихо подкатила маленькая старушка на огромном трехколесном велосипеде.
— Мэгги! — воскликнула она.
— Привет, миссис Нортон. Как ваше бедро?
— О, прекрасно, прекрасно, — кивнула старушка. Роуз ошеломленно моргнула, пытаясь осознать все, что видит и слышит, но не додумалась ни до чего дельного. Не могла же она всерьез предположить, что сестру подменили инопланетяне или, на худой конец, что Мэгги просто промыли мозги! Интересно, как она ухитрилась выжить без неиссякаемого потока мужчин, не носящих кардиостимуляторов и не имеющих внуков и правнуков?!
Мэгги недоверчиво качнула головой, кивнула на прощание миссис Нортон и вслед за сестрой направилась к бассейну. Роуз собиралась держаться с Мэгги холодно и отчужденно, но сейчас была совершенно сбита с толку, словно та девушка, которую она была готова убить, вдруг перестала существовать.
— Ладно, может, объяснишь еще раз? — спросила она.
— Это мои друзья по бассейну. Самая смешная — Дора. Она здесь единственная женщина, кроме меня, и поэтому считает, что имеет право не закрывать рта.
— Дора, — повторила Роуз.
— Она стала одной из моих первых клиенток, — продолжала Мэгги.
— Клиенток? Чем ты занимаешься? Массажем?
— Нет-нет. Закупками по заказу.
Мэгги полезла в карман и гордо предъявила визитную карточку, напечатанную на принтере миссис Лефковиц:
«Мэгги Феллер. Индивидуальные закупки. Ваши любимые вещи».
— Это моя ключевая фраза. У каждого клиента я спрашиваю, какой предмет одежды был его любимым, и когда хожу по магазинам, выбираю вещи, чтобы пробудить в нем то чувство, которое он испытывал, надевая ту, единственную вещь, которая сохранилась в памяти. Понимаешь, если этой вещью для пожилой дамы был голубой сарафанчик, это не значит, что я куплю именно такой же. Но попытаюсь найти что-то, вызывающее те же ощущения.
— Здорово! — похвалила Роуз, и, нужно признать, это действительно звучало неплохо. У Мэгги всегда был талант подбирать одежду!
— А кого еще мы собираемся увидеть?
— Ладно… Есть еще Джек, и, по-моему, он втрескался в Дору, потому что все время ее оскорбляет. Когда-то он был бухгалтером, а теперь согласился помочь мне с «Вашими любимыми вещами». Он дружит с Германом. Герман не слишком разговорчивый, но очень милый… и помешан на тату.