Она замерла на секунду, задумалась, а потом вскинула на меня взгляд, и в ее глазах блеснул огонек:
– А что, Алессия, поможешь мне хозяина накормить?
– Вы предлагаете мне накрыть на стол?
– И на стол накрыть, и еду подать, – закивала головой ньора Ноэлья. – Из твоих рук он охотнее есть будет, – пояснила она, и на ее губах мелькнула лукавая улыбка.
Вот так и оказалось, что ровно в восемь вечера я стояла рядом со стулом герцога, держа в руках кувшин с вином, и внимательно наблюдала за тем, как Абьери ест. Делал он это неторопливо и изящно, без жадности и лишней суеты. Жесты его были скупыми, четкими, выверенными. Призрачная маска плотно прилегала к лицу. Мне даже показалось, что она натянулась, врезалась в кожу, слилась с ней, причиняя Абьери боль, но герцог выглядел невозмутимым, и я решила, что ошиблась.
Тишину столовой нарушал лишь стук приборов да еле слышный скрип старого буфета.
Я обвела взглядом тонущую в полумраке комнату. Фрески на стенах, изображающие райские сады, были старыми и потрескавшимися. Высокие бронзовые канделябры уныло плакали желтыми восковыми слезами, сквозь узкие окна проникал тусклый свет уходящего дня, а статуя неизвестного святого скорбно застыла в углу. Герцог сидел во главе длинного стола и казался невероятно одиноким. Мне даже почудилось, что его одиночество сродни моему – такое же горькое и безнадежное. Но потом я увидела, каким холодным огнем сверкают синие глаза, и поняла, что ошиблась. Не было между нами ничего общего, и быть не могло.
– Вина.
Абьери поднял бокал. Я аккуратно наполнила его до самых краев и отступила назад. Гумер, растянувшийся рядом со стулом герцога, неотрывно следил за хозяином, но, в отличие от большинства домашних питомцев, еду не выпрашивал. Он вообще вел себя с большим достоинством.
– Садись, – последовал следующий приказ. Вот только прозвучал он на саритийском.
– Простите?
Я оторвала взгляд от Гумера и недоверчиво посмотрела на герцога.
– Сядь, – снова повторил тот, и мне пришлось сесть на указанный им стул. – Возьми скарпатоне.
Я взяла с овального блюда большой, похожий на манго фрукт. Пес поднял голову и уставился прямо мне в глаза. По спине пробежал холодок.
– Ешь, – последовал очередной приказ на саритийском.
Я вопросительно уставилась на герцога. Это что, какая-то проверка?
– Ну же, чего ты ждешь?
Чернота маски сгустилась, стала маслянистой, похожей на нефть. Ах да, как же я могла забыть? Ньор герцог привык, чтобы его приказы выполняли мгновенно.
Я выбрала нож для фруктов, несколькими движениями почистила скарпатоне, порезала его на дольки и отложила в сторону большую плоскую косточку.
Герцог наблюдал за мной с непонятным интересом.
– Ты уже пробовала его раньше? – Во взгляде Абьери мелькнула какая-то эмоция.
Разумеется, я пробовала манго, вот только говорить об этом не стоило. Откуда нищая чужестранка может знать, каковы на вкус фрукты, которые в Ветерии едят одни аристократы? Правильно. Ниоткуда. Значит, лучше об этом помалкивать.
Я отрицательно покачала головой. Абьери недоверчиво прищурился.
– Ешь, – снова велел он.
Я подцепила двузубой вилкой тонкий кусочек и отправила его в рот. Перед глазами вспышкой пронеслось видение: небольшая уютная кухня в старой пятиэтажке, крошечный стол, яркие желтые ломтики манго и ананаса, веером выложенные на тарелке, чашки с недопитым кофе, сигаретный дым, горячие губы Сергея… Воспоминание оказалось таким явственным, что я неловко сглотнула и закашлялась. Проклятье! Старуха Лючия предупреждала, что ее чар надолго не хватит, но я надеялась, что успею найти камень перемен до того, как личина забвения полностью растает.
«Твои воспоминания опасны, Алессия, – говорила ведьма. – Ты должна вести себя как обычная простолюдинка. А как этого добиться, если ты свободной родилась и кланяться не привыкла? Да любой сразу поймет, что с тобой что-то не так. И опять в тюрьму попадешь. Ты ведь не хочешь в тюрьму?»
В тюрьму я не хотела, потому и согласилась, чтобы Лючия наложила на мою память магическую заплатку и заменила настоящие воспоминания выдуманными. Вот только с тех пор, как я попала в Навере, прежняя жизнь стала прорываться яркими видениями все чаще и чаще. И это было опасно.
– Возьми, – мне в руку ткнулась льняная салфетка.
– Простите, – утерев губы, посмотрела на герцога. Тот буравил меня внимательным взглядом, и мне показалось, что в нем мелькает подозрение.
– В каком городе ты родилась? – все так же на саритийском спросил Абьери.
– Аргаба, – без запинки ответила я, радуясь тому, что Джованна много раз устраивала мне «тренировочные» допросы.