Я ловила взгляды и на себе. Молодухи оценивали и мой наряд, а после довольно улыбались. Неужто и вправду видят во мне соперницу?
Глупость какая.
Где я — волчица, опальная дочь мертвого ханыма, и он — генерал армии империи драконов, лучший друг правителя огромных земель.
К слову, я очень сильно сомневалась, что хоть какая-то женщина из нашего захолустья хоть немного заинтересует Вегарта Бессердечного. Не станет он приглядываться ни к одной из нас. Не того полета бабы.
— Мама, да что ты еле ногами перебираешь? — ворчала Юниль. — Там же все пирожки съедят, и танцы закончатся.
— Милая, они ещё даже не начались, — строго отдернула её. — И все тебе достанется. Научись терпению.
— Но, мама, — заканючила она. — Я останусь без пирожков с морковкой.
Она, кажется, решила всплакнуть, до такой степени эмоции переполняли. Ещё бы, первый настоящий праздник в её жизни и мать — клуша — еле плетется.
— Милая…
— Юниль, обещаю тебе много-много пирожков, — раздался глубокий знакомый бас за спиной. — Хочешь, я познакомлю тебя с нашим поваром, и он испечет их для тебя столько, сколько пожелаешь?
Резко обернувшись, обнаружила, что за нами следом, буквально шаг в шаг, идет дракон. Да так тихо, что я и не заметила его присутствие. Принарядился. Льняная рубаха с запахом выгодно подчеркивала ширину плеч. Штаны из мягкой кожи притягивали взор туда, куда неприлично смотреть невинной девушке. Волосы собраны в низкий хвост. Высокие сапоги начищены.
Хорош мужик, аж зло брало.
Моя гордость тут же потребовала сказать дракону, где дочь видела его пирожки и прочее. Но я закусила язык, чтобы не смел и пошевелиться, потому как глаза Юниль вспыхнули голубым огоньком от радости.
Ну какое я право имела решать её такого знакомства?
— Мама можно ведь, правда? — она запрыгала на месте от предвкушения.
— Можно, конечно. Только не забудь сказать генералу большое спасибо и угостить всех своих друзей. Жадничать…
— … нехорошо, — договорила она за меня. — Нужно делиться с ближними и стараться быть добрее с теми, кто тебя окружает.
Я покачала головой. Нет, ну язва же растет. Вот нужно ей было сейчас перекривлять меня. Именно так я говорила ей каждый раз, когда она с тумаками лезла отбирать свое. И не всегда это было действительно ее.
Маленькая ведьма.
И ведь ничего ей не скажешь.
— Ладно, можешь парочку пирожков заныкать и принести домой, — вот теперь уже свредничала я.
— Люблю тебя, мамочка, — она хитро захихикала, — но, пожалуйста, шевели ногами. А то я попрошу дядю генерала отнести тебя к площади на руках.
— Я за, — Вегарт поравнялся со мной, — только попроси, Юниль, и она немедленно окажется на моих руках.
Меня внезапно охватила непонятная дрожь. Испугавшись, я отступила от него, и он заметил. Усмехнулся.
— Не бойся, Грета, не обижу. И не обидел бы ни в лесу, ни в день прибытия.
Окончательно смутившись, я быстро пошла вперёд и уже сама потащила за собой веселящуюся Юниль.
— Я всё равно приглашу тебя на танец, Грета. Можешь от меня не бегать. Найду! Ты вообще первая в моей жизни женщина, сумевшая за сутки отказать мне везде и во всем. Считай, я покорен и заинтригован.
Я вспыхнула как маков цвет. Боги! Что он несет. И это слышали все! Женщины даже остановились, разинув рты.
Я же неслась вперед. Бедная Юниль бежала следом, не поспевая.
— Один танец, Грета. Ну хоть здесь скажи мне да. Нельзя же так с мужчиной!
Неслось мне вслед.
Гад. Боги да за что мне такое?!
Я уже представляла, как завтра на лавках местные сплетницы будут за сердце хвататься, промывая мои косточки.
«Наша-то вдова генералу от ворот поворот дала…»
Я моргнула и сбавила скорость.
Улыбнулась.
— Ма? — Юниль непонимающе смотрела на меня. — А ты с ним потанцуешь?
— Он не пригласит милая, — мне вдруг стало легко на душе. — Это он так мою репутацию отбелил. Подрастешь, и мы с тобой это обсудим.
— Про тебя теперь будут хорошо говорить? — она оказалась не такой уж и глупенькой.
— Да, родная, — я выдохнула и приложила ладони к пылающим щекам. — Теперь плохого про меня не скажут.
— Все будут думать, что ты нос воротишь от дяди генерала?
— Правильно драконов называть — орин, — поправила я её. — И да, именно так все и будут думать.
Звуки лютни становились всё громче и веселее. Мы слышали и детский смех. Громкие выкрики. Народ веселился вовсю.
В воздухе витал приятный аромат жаренного на костре мяса. Драконы развернули несколько полевых кухонь, на которых рослые, широкоплечие мужчины успевали и готовить и с местными молодками флиртовать.