Владислава Мека.
Чужая семья. Мачеха.
Аннотация:
Не отрекаются любя. Ведь жизнь кончается не завтра. Я перестану ждать тебя, а ты придешь совсем внезапно. А ты придешь, когда темно, когда в стекло ударит вьюга, когда припомнишь, как давно не согревали мы друг друга… (Вероника Тушнова)
Чужая семья. Мачеха.
Часть 1.
Глава 1.
Скажи, зачем судьба
Тебя мне ниспослала?
За что ж она меня,
Тобою наказала?
Весна 2012.
Ева.
“Я люблю свою работу, я приду туда в субботу…” - как раз про меня. Жизнеутверждающе так. Вот и я пришла в субботу, правда, работу я не люблю и вообще стараюсь от нее отлынивать, по мере возможностей, в отличии от зарплаты, которой жду, как манны небесной. Но что поделать? Начальство вызвало, а начальство - это наше все! Так меня, по крайней мере, учил дед. Сам он был истинный коммунист и верил в то, что пролетариат - будущее мира. Как показала практика и годы, рабочий класс, всегда был, есть и будет, но вот, справедливости как не было так и нет. Поэтому, особо напрягаться я не намерена. Да и чего напрягаться-то? Все мои полномочия и обязанности заключаются в двух словах: “принеси - подай”. И профессия моя, древняя… Секретарша я. Не какая-то там помощница или секретутка, а самая, что ни на есть настоящая секретарша, которая исправно готовит кофе начальству, отвечает на звонки и играет в пасьянс за компьютером, на рабочем месте.
Сейчас я именно этим и занята, раскладываю “Паука”. Прикольная игрушка, вначале я только легкий уровень и порой средний осиливала, зато теперь, проработав в офисе почти год, я играю только на сложном. Так что, могу сказать, что профессию свою освоила и довела до профессионального уровня. Есть чем гордиться. Хотя, по-прежнему не понимаю, почему я должна торчать в офисе в субботу? В свой законный выходной! Не подумайте, что я не знаю причины, как и всякий уважающий себя секретарь, я знаю все, касающееся моего начальника. Но вот зачем я здесь? Это серьезный вопрос.
-Ева, приготовь два черных кофе - раздался скрипучий голос моего работадателя из динамика.
-Сейчас Игорь Анатольевич - отрывая попу от компьютера, произнесла я.
Кофе готовить я всегда умела, наверное, поэтому меня и не уволили. Почему же еще мог меня оставить в секретаршах, Вершинин Игорь Анатольевич? Старый лис. Он был похож на колобка, шарик с хитрыми глазенками. Я относилась к нему, как к неизбежному злу. Он относился ко мне… как к тумбочке. Часть интерьера, которую ни туда, ни сюда и выкинуть жалко. Так и сосуществуем уже год.
Но сегодня, как поговаривали наши главные сплетницы из отдела кадров, пришел закатный час Вершинина. “Старую гвардию” отправляли на покой, не вечный, но пенсионный. А на его место временно сядет сам глав. всех глав! То есть начальник нашего начальства. Сказать по правде, это не радовало, скорей пугало. Все же к Вершинину я уже успела привыкнуть, а вот новое руководство могло и уволить - сразу и без вопросов. Думаю, именно так все и будет. Секретарь из меня никудышный и чрезмерно ленивый. Меняться я не намерена, значит - увольнение.
Кофе как раз было приготовлено, пора на встречу с судьбой и будущей безработицей. Эх, ну почему мне так не везет? Я ведь уже успела привыкнуть к пыльному офису, его некогда белым стенам, сейчас светло-лимонного оттенка, повидавшего многое столу с трещинками по всей полировке и компу с вечно ломающемуся принтеру, даже неудобный, шатающийся стул, без одного колесика казался невероятно удобный в свете нынешних перспектив. А кактус? Кто кроме меня будет поливать это, по-истине напоминающий дикую колючку, растение? Из-за моей привычной забывчивости, кактус вместо зеленого стал коричневато - салатовым, что говорило не о его болезненности, ну по крайней мере для меня, а о его принадлежности к неприхотливым созданиям. У меня никогда раньше ни одно растение не выживало, а этот ничего, год уже существует.
Ладно, хватит страдать! Я уверенно открыла двери, забыв постучаться и услышать формальное приглашение. И вошла с подносом в кабинет. Родной ты мой! Как же ты без меня? А кто будет теперь ставить пятна на этот коричневый ковер? Сейчас, правда, он уже не такой скучный потому, что стал в горошек от пролитого кофе и чернил на него, но все же? А стол? Сколько раз, я сидела за ним, когда Вершинин уезжал из офиса, красила ногти заляпывая его то красным, то черным лаком, а потом оставляла разводы от ацетона. Как же он без меня теперь?!
На автомате я поставила чашки и даже не глянув на начальство, уж не знаю, кто теперь главней Вершинин, который сидит еще в кресле директора или мужчина напротив, попыталась тихо испариться. Именно, что попыталась. Меня немилосердно цапнули за руку, сдавив запястье. Я невольно взглянула на наглеца. Конечно, это не Вершинин, нужна я ему, как собаке пятая нога. Это был его собеседник. Громов, кажется? А фамилия ему идет. Первое и основное, что бросалось в глаза - это то, что он - хищник. самый, что ни на есть настоящий. Такой если учуял добычу, будет гнаться за ней, пока та не сдастся. Ненавижу таких людей. Они вызывают во мне настороженность и даже страх. Второе, что я разглядела - проблеск интереса ко мне, а вот это уже опасно. Дернув руку, я поняла, что попытки освободиться бессмысленны. Легче себе руку оторвать.
-Могу я Вам помочь? - дежурно осведомилась я.
-Можешь, она твоя секретарша? - это уже Вершинину.
-Да, Евочка мой секретарь - референт - о как, я повышена до звания “референт”?
-Эм, Игорь Анатольевич, я могу быть свободна? - все же выдернула я руку из хватки и с сожалением посмотрела на начинающую краснеть конечность, синяки остануться.
-Конечно, идите Ева - кивнул Вершинин.
-Не так быстро. Теперь, раз уж ты так любезно согласился снять с себя полномочия директора, она - моя секретарша, так что все распоряжения отдаю я - неприятно хриплым голосом заявил Громов, вот же ж попала, так попала.
-Так я свободна? - уточнила я, посматривая на мужчину в кресле.
-Жди в приемной и не шагу оттуда - лениво приказали мне.
Я кивнула и шмыгнула за дверь. Заявление хотелось написать прямо сейчас, но я решила сначала заняться неблагородным делом и подслушать разговор начальства, бывшего и настоящего.
-С каких пор ты берешь на работу малолеток? - осведомился Громов.
-Боже упаси, какая малолетка, ей двадцать три - просветил Вершинин.
-И как она в постели? - нда, что и требовалось доказать.
-Александр Владимирович, Ева, действительно, мой секретарь и не больше. Да я держу ее только потому, что она готовит отменный кофе, попробуйте и сами убедитесь.
-Хм, даже так. Ладно, сам разберусь. А сейчас введи меня в курс дела по финансам…
Дальше слушать стало скучно, поэтому я заняла свое “рабочее” место и начала катать заявление по собственному. Мне уже доводилось раньше писать подобное, поэтому никаких затруднений не возникло. Вообще я не чувствовала себя несчастной, никакой не чувствовала. Жаль терять такое место, но плакать не стану, в конце концов я не рассчитывала, что задержусь здесь надолго. Я нигде надолго не задерживаюсь, таков уж мой рок… Природная лень и нежелание подчиняться.
За мыслями я не сразу поняла, что в приемную вышел Вершинин, одетый в пальто, хоть и май месяц на дворе, а теплом и не пахнет. До сих пор снег местами лежит, северный полюс какой-то.
-Ну, что Ева, давай прощаться. С коллективом я еще вчера попрощался, осталась только ты - ах, да! Совсем забыла, вчера же вся наша шарашка в каком-то ресторане гуляла, а я не пошла. Так вот по какому поводу гуляли.
-До свидания Игорь Анатольевич - встала я из-за стола и кисло улыбнулась.
-Что, не понравилось новое начальство - зорко заметив листок с заявлением, хитро улыбнулся шеф, теперь уже бывший.
-Ага, Вы же меня знаете, все на что способна это кофе варить, да на работу опаздывать - кивнула я.
-Ну-ну, Евочка, мы оба знаем, что ты скромничаешь - усмехнулся колобок, выразительно глянув на кактус.
-Но он ведь жив! - справедливо заметила я.
-А традесканция, папоротник и фиалки мертвы - ну да, цветов было больше, но ведь выживает сильнейший!
-Простите - все же повинилась я.
-Чего уж там - махнул рукой Вершинин - всего тебе лучшего, Ева. Надеюсь, что у тебя девочка все сложится.
На этих словах колобок покинул приемную и оставил меня в одиночестве. Впрочем ненадолго, из динамика раздался совсем другой голос, так не понравившийся мне:
-Ева, зайди ко мне.
И я пошла, прихватив заявление. В дверь опять забыла постучаться, а выходить из кабинета и стучаться было лень. Какая разница, если я все равно собралась увольняться. Место дислокации Громов сменил, как и полагается начальству он сидел сидел во главе стола и при моем появление отложил какие-то бумажки в сторону. Немигающий взгляд карих почти черных глаз уперся в меня. Я поспешно уставилась на стену за его спиной. Как-то сразу стало неуютно. Я даже плечами повела, но от ощущения избавится не удалось.
-Что же мне с тобой делать Ева? - вот и все, сейчас “тумбочку” выкинут на свалку.
-Да я уже, собственно, все подготовила, Вам только подписать осталось - не желая надолго оставаться рядом с этим типом,поспешно подошла я к столу и положила заявление.
-Это что? - удивился Громов.
-Ну, как же? Мое заявление об увольнении по собственному желанию - разъяснила я непонятливому начальнику.
-Но я не собираюсь тебя увольнять - мне это не послышалось? Он решил меня оставить?!
-Эээ…
-Содержательно. Ты по-прежнему будешь работать у меня секретаршей. Но помимо отменного кофе, ты должна будешь делать кое-что еще - мило. Я даже догадываюсь что, судя по похотливому взгляду и наглой усмешки.
Громов встал и обойдя стол оказался позади меня. Как -то мне не нравилось положение дел. Очень даже не нравилось. Но я уже убедилась, что этот здоровый мужик, лет на двадцать меня старше, без особо напряга способен скрутить меня в бараний рог, поэтому сопротивляться не целесообразно. И все же я вздрогнула, когда огромные ручища легли на мою талию.
-Люблю таких девочек, вы - покладистые и понятливые. Мне же не надо тебе объяснять, что еще ты будешь делать? - конечно не надо. Что тут непонятного? Меня решили использовать вместо надувной куклы.
-Простите, Александр Викторович, но я больше ничего не буду делать, по-крайней мере работать на Вас точно не стану. Не могли бы вы подписать заявление? - предельно вежливо осведомилась я.
-А если я не хочу? - чужие губы коснулись мочки моего уха.
-Мне уже надо кричать? - не выдержала я и начала дергаться, стараясь освободиться, непосильная задача, впереди - стол, сзади - он.
-Кричи. Только мы сейчас здесь одни, охрана внизу, а больше в офисе никого нет - меня что изнасиловать собрались?
-Отпустите! - запаниковала я.
-Расслабься - резко выпустил меня из объятий Громов - не хочешь, как хочешь. Я баб не насилую. Раз так, будешь, как и раньше кофе таскать.
Я поверить не могла, что он так быстро отступился, но Громов, действительно, отошел и снова занял свое место в кресле. Я перевела дух и подумала, что мне несказанно повезло. Да какой кофе?! Я больше сюда ни ногой! Плевать на выходное пособие и потерю работы, я не жадная.
-Что ж, можешь идти. На сегодня все, жду тебя в понедельник - не дождешься, так и хотелось ответить, но с перепугу, я лишь кивала, как болванчик и пятилась к двери.
Мышкой шмыгнув за нее, я быстро оделась поспешила вон из здания. А вдруг он передумает? лучше уносить ноги по-добру, поздорову. Что я и сделала. Уже на улице поняв, как глупо себя повела оставшись в приемной и ожидая конца беседы Громова с Вершининым. Надо было сразу сматываться, лишний стресс себе заработала. Хорошо хоть, он меня отпустил. Иначе бы, кроме бывшей работы, я бы лишилась еще и чести, которою и без того мало блюла.
Пешочком я добрела до дому, до хаты и только, когда за мной захлопнулась железная, входная дверь, смогла расслабиться и дать волю эмоциям. Боже, это на самом деле страшно!
Но сейчас, дома, стоя в прихожей, я начала понемногу успокаиваться. Главное, я дома и здесь нету так испугавшего меня Громова, здесь вообще, никого, кроме меня, нету. Это унылая квартирка последнее, что осталось у меня от семьи. Нет, они не умерли, хотя, порой я думаю, что лучше бы умерли. Мои родители всю свою жизнь любили только одно - работу. Ничто их так сильно не волновало и не радовало, как эта треклятая работа.
С самого моего детства, я только и слушала об их успехах и достижениях и не от них самих, а от деда, который взял заботы о внуках на себя. Меня и младшего брата воспитывал именно он. До самой смерти полагая, что его сын занят слишком важным делом, чтобы уделять внимание детям. Впрочем, моя мать недалеко от него ушла, они отцом, действительно, два сапога - пара. Даже на дедовские похороны не смогли приехать. Да что дедовские?! Они на похороны собственного сына не приехали! Тёму, я хоронила одна. Мой братишка ушел в армию, а спустя полгода мне вернули его тело. “Родина его не забудет” - вещал какой-то генерал на похоронах. Как будто мне было важно забудет или нет. Я тогда еле удержалась, чтобы не бросится на вояку с кулаками. Год прошел, а для меня целая вечность, я так скучаю за ним!
Родители приехали только через месяц после трагедии. Отписали эту квартиру на меня и опять уехали. Конечно, они же антропологи, их интересует все что связано с людьми, только не с родными и близкими, а с теми, что живут на других континентах и едят червей на завтрак, обед и ужин. Терпеть их не могу! И видеть не желаю, никогда!
Что-то я разошлась. Все этот Громов виноват! Вывел меня из себя, вот и итог, вспомнила о всем самом плохом. Ну, ничего, сейчас пойду умоюсь, полежу и забуду сегодняшний день. Мне не привыкать. В ванной опять мигала лампочка и кран в раковине долго не открывался. Пора вызывать сантехника. А то получится, как с унитазом, пошла утром “по-маленькому”, а там потоп, бочок потек и ведь удивляться нечему, он уже третий месяц барахлил. Поэтому, лучше не ждать, пока все совсем развалиться.
В тусклом свете ванной я глянула на себя в зеркало, ничего нового. Все та же блондинка с болотного цвета глазами и выражением на лице смертной скуки. Я не меняюсь, краше точно не становлюсь. Ну и ладно, какая разница? Хотя, разница есть, все же поведение Громова меня удивило. Казалось бы, у такого мужика отбоя от баб нет, так чего он меня до полусмерти напугал? А с другой стороны, ведь ничего такого не сделал, предложил, я отказалась, вот и все. Другое дело, что во мне взыграла мнительность. Думаю потому, что Громов один из тех людей, которых боишься непроизвольно, а когда он еще и слегка припугнет, вообще готов в штаны наложить.
Успокоив себя таким выводом, я пошла в спальню. Гордо я ее называю. У некоторых гардеробная больше, но опять же у некоторых и такого нет. Комната маленькая, зато светлая. Два окна, открывающие вид на город, обзор хороший, все же восьмой этаж. Жаль, что все, что здесь уместилось, это кровать и шкаф, кровать, правда, большая двуспальная. Дед говорил, что здесь раньше спали наши родители. Но после Тёмкиного рождения я не помню, чтобы в этой спальне кто-то жил. Родители даже навещая нас, останавливались в гостинице. Трехкомнатная квартира, по их мнению, была слишком мала для такого количества человек.
Бухнувшись на постель, я почти сразу заснула. Лучшее лекарство от проблем - сон.