— Ну, не знаю трогали или нет… Но тело разложили и раздели догола. Маньяческие наклонности появляются? Ваш бывший директор тоже сказал, что Вы вечно ругающийся неадекват. А на счёт двери — да есть, но она заварена намертво.
— Вы хорошо посмотрели видео с камеры видеонаблюдения?
— Конечно. И не один раз…
— И все разговоры слышали?
— К Вашему сожалению, та камера звук не записывает. Остаётся открытым вопрос: куда Вы деньги убитой дели?
— Я её не убивал! — выкрикнул я.
Следователь встал из-за стола и крикнул в мою сторону:
— Так убедите меня! Дайте мне не опровержимые доказательства.
На крики в комнату заглянул полицейский из охраны. Следователь сказал ему:
— Можешь увести. Посидит пусть в камере и подумает, сотрудничать со следствием или срок по полной за преднамеренное убийство будет отбывать в тюряге.
Меня увели в камеру, в которой я был один. Камера наблюдения за мной из общего коридора. Вот я вляпался! Зачем следователю заморачиваться, когда все факты против меня показывают. Не будет он дальше копать, оно ему не надо. Это заранее заготовленная для меня подстава. План был хорошо продуман. И если бы я согласился на «омоложение», то тоже бы сейчас был смыт в канализацию. Так хоть жив и здоров. Только надолго ли это будет в тюрьме? Светлана Георгиевна превратилась в того мужика без всякого вдыхания газов. Она видимо вколола себе укольчик для преображения. Так может мне попробовать сбежать? У меня есть несколько шприцев со всякой её дрянью. Мне бы к ним попасть… Возможно их никто и не нашёл. А потом я уже буду не я. Платить кредит не надо. Искать никто не будет. Пациент чист перед законом. Осталось придумать, как вернуться в то здание.
Следующий день я напросился к следователю. Сижу у него за столом:
— Я могу показать, как работали шкафы в том помещении и рассказать, что происходило в комнате. На месте лучше вспомнится. Я честно никого не убивал. Дайте хоть немного оправдаться. Я готов к сотрудничеству.
Следователь согласился и меня на тюремном уазике увезли в тот офис. Открыли помещение. Он вошёл в офис первым и указал на камеру видеонаблюдения:
— Вот с неё всё записывалось.
Я кивнул головой и предложил пройти в помещение с оборудованием. Прошёлся вдоль трубок слива от сапог до помпы и канализации. Заглянул за трубы канализации. Лежат мои шприцы нетронутыми. Помощник следователя пошёл ожидать в машину, один ведь только вход-выход… Мимо не пройдут. А следователь подошёл ко мне:
— Ну, и?
У меня внезапно созрел вопрос:
— Товарищ лейтенант, а как Вы приехали сюда? Вас кто-то вызвал?
— Позвонила женщина и сообщила, что слышала тут крики женщины о помощи, попросила побыстрее приехать.
— Вы её привлекли как свидетеля?
— Нет, она отключила телефон. Больше мы до неё не смогли дозвониться.
— Не странно ли?
— Давайте я буду решать что странно, а что нет. Факт того, что мы тут по приезду обнаружили, не противоречит звонку женщины. Может она решила остаться анонимом.
— Может это Вам Светлана Георгиевна звонила?
— Кто такая Светлана Георгиевна?
— Погибшая…
— Погибшую звали Елена Владимировна Краско. И она накануне взяла крупную сумму в кредит, которую мы нигде не обнаружили. Может, расскажете куда спрятали?
— И это странно… Я честно говорю, меня подставили. Какая сумма то была?
— Полтора миллиона.
— Вот кому-то повезло…
— Вы не отвлекайтесь, делайте то, для чего мы сюда приехали.
Я походил вокруг одного комплекта «SPA» и встал в сапоги, к которым не был подключен шланг и где я продырявил везде материал отвёрткой. Аппарат включился и начал заполнять. Я спокойно вытянул руку из отверстия, приподнял ногу:
— Как-то он не правильно работает.
Следователь встал в соседний аппарат и впихнул руки:
— А что он должен делать?
В это время сапоги и шкаф накачал удерживающие камеры и зажал следователя. Он попытался вырваться из ловушки. Не получилось. Тогда он начал кричать о помощи. Но никто не пришёл на помощь. Я вынул руки и ноги из своего аппарата и подошёл к следователю. В заднем кармане у него лежали ключи от наручников. Я извлёк их из его кармана и освободил свои руки. Теперь мне ничего не мешало попробовать сбежать. Наручники с ключами прихватил с собой на всякий случай. Я закрыл дверь в комнату, взял из-за труб шприцы и зашёл в комнату с наклонившимся сейфом. На одном шприце была фотография, как на этом сейфе. Следователь кричал и угрожал мне. Но ведь назад дороги уже нет. Либо тюрьма, либо свобода. Закрыв дверь в эту комнату, я припомнил, что Светлана Георгиевна вкалывала кошке шприц между шейными позвонками. Испугался немного, но всё же изловчился и воткнул иглу между позвонков, выдавил небольшую порцию. Сразу стукнуло в голову, и я начал терять сознание. Когда пришёл в себя, то уже ничего не болело. Я глянул на свои руки. Они тоже были уже не мои. Приложил палец к считывателю отпечатков пальцев на сейфе и дверь на нём открылась. «Сработало!» — обрадовался я. Не раздумывая, я схватил всё, что там есть и сложил в сумку, которую я достал из этого шкафа. Поднапрягся и отодвинул сейф от дырки. Следователь продолжал орать, взывая на помощь. Скинул сумку, а затем протиснулся в это небольшое отверстие в полу и спрыгнул вниз. Это оказался подземный проезд для машин. Видимо остальные сейфы уехали этим путём. Пока никого не было видно, скинул с себя свою одежду и переоделся вещами из сумки. Поторопился на выход. Беспрепятственно я покинул территорию и поспешил туда, где можно смешаться с толпой. Следователя нашли зажатым только спустя пятнадцать минут и то, из-за того, что его искал начальник. Водитель освободил следователя из капкана, проткнув ножом все камеры, а следователь кричал на него нецензурными словами. Вызвали наряд для поиска и подали в розыск. Но тела с моей внешностью уже не существует. Пусть ищут на здоровье. Прощайте все мои долги! Прощай и отремонтированная моя квартира…