Мама Юн Ми испуганно ахает, прикрывая рот пальцами.
— Обычно, — продолжает говорить врач, — память восстанавливается в течение первых двух недель, при отсутствии выраженных физических патологий. Либо — до месяца. У нас с вами уже прошло гораздо больше времени. Я не стал говорить вам об этом с самого начала, чтобы не причинять вам лишнего беспокойства, тем более, что прогноз на благоприятный исход был велик. Юн Ми, по выходу из больницы, была здорова и никаких патологий у неё не наблюдалось. Но, похоже, мы столкнулись с одним из тех сложных случаев, когда все предпосылки к выздоровлению есть, а выздоровления так и не происходит…
Доктор вздыхает и, расцепив пальцы, разводит руками.
— И что же теперь делать, доктор? — испуганно спрашивает мама.
— Наблюдаться, — отвечает тот, — лечиться. Принимать укрепляющие память и улучшающие работу мозга препараты. Я же не сказал, что излечение невозможно. Просто шансы уменьшаются. Есть случаи, когда память к людям возвращалась и через пять, и через десять с лишним, лет. Но нас с вами, нунним, сейчас интересует то, как Юн Ми, прожить это время.
— Да, доктор, да, — энергично кивает мама.
— Я вижу только один выход, — советует доктор, — учите вашу дочь заново. Представьте, что она совсем маленькая и учите её всему, что она должна знать. Конечно, маленьким детям даётся больше поблажек и времени на то, что бы они стали полноценными членами общества, но ваша дочь старше, разумнее и значит обучаться должна быстрее. Видите, какая она у вас адаптивная? Не взирая на трудности, которые она испытывает, она всё равно находит общий язык с людьми и работает наравне со всеми. Ей просто нужна помощь, чтобы быстрее пройти этот сложный период её жизни. Помогите ей. Сама она не справится. Или справится, но это может потребовать большего времени и большего числа "разбитых коленок". Вы понимаете, а чём я говорю, Дже Мин-си?
— Да, да, доктор, — соглашаясь, снова кивает мама, — конечно! Конечно, я помогу своей девочке! Стану больше уделять ей больше времени. Как я об этом сразу не подумала? Спасибо вам, за совет, доктор!
— Рад был помочь вам, нунним. Надеюсь, я ответил на все ваши вопросы?
— Да доктор, но у меня ещё есть один.
— Какой, Дже Мин-сси?
— Я уже говорила вам, доктор, что Юна решила стать айдолом. Она говорит, что не видит смысла больше учиться в школе. С того момента как её в голову пришла эта мысль я ни разу не видела, чтобы она брала в руки учебники. Учёба совершенно перестала её интересовать. Всё играет на своём синтезаторе и поёт. И совсем не слушает того, что говорю ей я или её старшая сестра. Если раньше я видела, что мои слова для неё много значат, то теперь она их просто пропускает мимо ушей! Если так будет продолжаться дальше, то из-за своего упрямства она останется без образования! Я чувствую, что моя дочь отдалилась от меня. Это всё меня очень беспокоит, доктор! Пожалуйста, подскажите, как сделать так, чтобы она меня послушала и снова стала прежней Юн Ми?
— Хммм… — задумывается доктор, барабаня пальцами по крышке стола, — хммм…
— И хорошо она поёт? — интересуется он.
— Не очень, доктор, — вздыхает мама Юн Ми, всё какие-то ла-ла-ла. Говорит, что развивает голос.
— А как играет?
— Я так ещё и не слышала. Она всегда в "наушниках" играет…
Мама вновь вздыхает.
— Понятно, — говорит доктор, — что я вам могу ответить на ваш вопрос, Дже Мин-сси?
На несколько мгновений он замолкает, обдумывая ответ.
— Я, как доктор имеющий дело с различными отклонениями в работе мозга и нервной системы, могу вам сказать, что порою эти отклонения выглядят весьма и весьма странно. Настолько странно, что никаких логических построений "здорового" человека, подкреплённого историей и опытом всей мировой медицины не хватает, чтобы дать им хоть какую-то, устраивающую всех трактовку. Конечно, можно объяснять подобные непонятные случаи бредом повреждённого мозга, но существует очень много документально зафиксированных свидетельств, показывающих, что это не всегда так. Порою, люди, которые казались "странными" добивались неожиданных результатов, думая и действуя при этом самым необычным образом. Это, в особенности касается тех, кто пережил клиническую смерть. Как показывает накопленная статистика, люди, которые умерли и вернулись назад, кардинально меняют свою жизнь в подавляющем большинстве случаев. Когда читаешь истории их жизни, их попытки объяснить свои поступки, то невольно приходишь к выводу, что они оценивают время совсем не так, как те, кто ни разу не умирал. Похоже, заглянув за грань, люди меняют свои представления о ценностях. Хоть все говорят и знают, что время их жизни это самое ценное, что у них есть, но на самом деле не все это до конца осознают. Не наслаждаются каждым прожитым мигом, не жалеют каждый прожитый час. Чтобы такое случилось, людям нужна потеря. Чтобы времени у них осталось очень мало. Вот тогда-то они задумываются и начинают проживать каждый час, каждый день, скрупулёзно подсчитывая оставшиеся минуты. Но, как правило, это случается, когда человек уже смертельно болен или ожидает казни в тюрьме. По сравнению с ними, пережившие клиническую смерть, находятся в гораздо лучшем положении. Как правило, после возвращения, их здоровье не так уж и плохо, чтобы нельзя было прожить ещё несколько десятилетий, а если несчастный случай случился в молодости, можно считать, что впереди ещё целая жизнь! Я как раз говорю о случае с вашей дочерью, Дже Мин-сии.
Доктор на мгновение останавливается, и снова продолжает.
— Похоже, у вашей дочери произошла переоценка ценностей, нунним. Хоть она очень молода, и у неё нет жизненного опыта, который она могла бы переосмыслить, но её нынешнее поведение выглядит именно так. Думаю, Юн Ми, выбрала для себя цель в жизни, которую она намерена достичь. И делать это она будет без особой оглядки на мнение окружающих. Что она вам и продемонстрировала, взяв без спроса деньг и купив на них синтезатор.
— Доктор, — испуганно говорит мама Юн Ми, прикасаясь пальцами к щеке, — вы такие страшные вещи говорите. Неужели ничего нельзя поделать?
— А нужно ли что-то тут делать, Дже Мин-сии? Ваша дочь нашла для себя смысл жизни, знает, для чего она живёт… Многие всю жизнь пытаются это понять и не могут. А ваша дочь уже его знает. Повторюсь — стоит ли что-то делать?
— Но, доктор… такая цель? Какая-то она несерьёзная. Если бы она хотела стать врачом, или учителем… Я бы ещё поняла. Но, стать айдолом? Это… как-то… смешно, доктор! По-детски.
— Это её выбор, — пожимает в ответ плечами доктор, — если она так хочет, значит, ей это нужно. И думаю, глядя на неё, вряд ли вам удастся её переубедить. Потом, айдол — это только первая ступенька. В нашей стране есть много прекрасных певцов и актёров, которых помнят и чтят до сих пор, хотя некоторых из них уже давно нет в живых. Попробуйте подумать о ситуации в этом ключе.
— А если у неё не хватит для этого таланта?
— Вряд ли я смогу ответить на ваш вопрос, нунним. Я врач, а не предсказатель. Это шаманы могут сказать, будет ли сопутствовать человеку успех в его делах или нет. Я же могу только предсказать — будет человек здоров или нет. И то, как видите, мои прогнозы не всегда сбываются.
Доктор разводит руками. Мама Юн Ми задумывается.
— Ну а всё же, доктор, — спрашивает она, — если я заставлю её бросить её занятие? Как вы думаете, она — послушает меня?
— Вам виднее. Это же ваша дочь и вы должны знать её лучше, чем я. Однако, мне, как лечащему врачу, кажется, что в этом случае, впустую, будет потрачено много душевных сил, которые можно было бы направить в созидательное русло. И напомню, что стрессовые ситуации, для вашей дочери, в её состоянии, сейчас категорически противопоказаны. А ежедневные скандалы — это будет несомненный и непрерывный стресс. Вы понимаете меня, нунним?